Александр Штейнберг - Голливудский Раджа. Луис Мейер Страница 4

Мейеру нужен был помощник. Ему катастрофически не доставало человека, на которого он мог положиться как на самого себя. Один из его адвокатов Эдвин Лоеб сказал Л. Б. в начале двадцатых годов, что такой человек существует. Он указал на 23-летнего Ирвинга Талберга, который тоже был его клиентом и работал в качестве вице-президента на киностудии Universal. Талберг не ладил с боссом и собирался от него уйти.

Несмотря на молодость, Ирвинг Талберг имел репутацию «крепкого орешка». Рассказывали, что его крутой характер проявился когда глава Universal Карл Леммле отправился в поездку по Европе. 19-летний Ирвинг в первый же день своего руководства устроил ревизию. Особенно крупный конфликт у него вышел со знаменитым тогда режиссером Эрихом фон Штрогеймом. Выяснив, что он уже третий день переснимает сцену с огромной толпой массовки из-за того, что собака не тявкнула так, как ему хотелось бы, Талберг просто запретил ему дальнейшую работу и сам смонтировал из имеющегося материала картину продолжительностью 120 минут.

Со второй картиной Штрогейма Талберг обошелся еще круче, попросту отстранив его от работы. Леммле был в восторге от Талберга и решил его женить на своей дочери. Вот именно в этом они и разошлись. Женитьба на малопривлекательной мисс совершенно не входила в планы молодого человека, и конфликт принял затяжной характер. Талберг искал достойное место, а Мейер искал достойного человека. Так они встретились.

«Еврейский принц», как именовали Талберга, произвел на Мейера неизгладимое впечатление. Невысокий, (Мейер терпеть не мог тех, на кого он должен был смотреть снизу вверх), элегантный, сдержанный, Талберг отличался безукоризненными манерами. Он тщательно выбирал друзей, любил их развлекать, позволял себе некоторые вольности. У него был огромный белый Кадиллак с откидывающимся верхом, которым управлял чернокожий шофер. Во время прогулок шофер превышал скорость, называя это «полетом в молочной бутылке».

Талберг был сыном евреев-иммигрантов из Германии, получил прекрасное воспитание. Отличался исключительно деликатным сложением. Он был худым, на бледном лице выделялись большие черные глаза. У него был врожденный порок сердца, врачи говорили, что он умрет молодым, не доживя и до тридцати. Он пережил этот роковой возраст, умер в возрасте 37 лет.

Мейер пригласил Ирвинга к себе домой, познакомил с Маргарет и дочерьми. Он относился к Ирвингу с отцовской нежностью и осторожностью, по утверждению биографов как «к статуэтке из драгоценного китайского фарфора». После долгих переговоров Мейер предложил Талбергу должность вице-президента компании с окладом в 800 долларов в неделю, что в два раза превышало его прежний оклад.

Приняв Талберга на работу, Мейер тем самым приобрел не только прекрасного работника – Ирвинг был его единомышленником, трудоголиком, автором многих инициатив. Вместе они разрабатывали идеи, вместе решили образовать большую киностудию, которая бы поглотила другие небольшие студии.

РОЖДЕНИЕ MGM

В начале двадцатых годов ключевую роль в киноиндустрии по-прежнему играли дистрибьютеры. От них зависел кассовый успех того или иного фильма. Самым могущественным из этих «акул кинобизнеса» был Маркус Лоув. Ему принадлежала огромная сеть кинотеатров по всей стране. В 1923 году он «стоил» 23 миллиона долларов, что было неслыханной суммой. Это был невысокий человек, с узкими плечами, впалой грудью, редеющими волосами, недостаток которых он пытался компенсировать длинными моржовыми усами. Так же как и Талберг, он страдал от сердечной недостаточности. Маркус был трудоголиком. Он проглатывал еду, поставив тарелку на кипу финансовых отчетов.

Компания Мейера Metro сбывала ему свою продукцию. Однако требования к кино росли с каждым годом, зрители жаждали все новых, более совершенных фильмов, и Лоув подумывал о том, как бы улучшить качество «мувис», как взять контроль над всей кинопродукцией. Посоветовавшись с юристами, он пришел к выводу: нужно объединить существующие крупные компании в одну, еще более могущественную. Кандидатами были Сэм Голдуин и Луис Мейер. Кто может возглавить альянс? После долгих обсуждений с членами совета директоров было решено отдать бразды правления Луису Мейеру, который зарекомендовал себя как сильный руководитель. Лоув положил Мейеру зарплату полторы тысячи в неделю, Талбергу – 650 долларов плюс оба получали всевозможные проценты от продажи картин, акций. Было принято решение разместить студию в Culver City, там где находилась Goldwyn Studio. Место было престижное, отлично оборудованное, со всеми надлежащими службами.

Название новому предприятию было выбрано без труда: Metro-Goldwyn-Mayer Studio или, как оно именуется по сию пору – MGM. Остался прежним и фирменный знак, каким его выбрал Сэм Голдуин: львиная голова, помещенная в круг с латинской надписью: «Ars Gratia Artis», что означало «Искусство ради Искусства».

Три года спустя Мейер поменял фирменный знак. С этой целью были сделаны съемки рычащих львов, а потом смонтированы так, что получился один, весьма устрашающий хищник.

Обязанностей у новой администрации, согласно заключенному договору, было немало. Среди них – производить не менее 15 фильмов в год, увеличить штат студии до нескольких тысяч, работать над новыми сценариями, выбирать для них режиссеров, словом – работы было огромное количество, и Мейер с Талбергом были в восторге. Открылись новые горизонты, к которым Л. Б. устремился с характерным для него энтузиазмом.

26 апреля 1924 года состоялось торжественное открытие Metro-Goldwyn-Mayer Studio. Это было потрясающее зрелище. Было все: парад длинноногих герлс, военноморской духовой оркестр, начищенные трубы сверкали на весеннем солнце, соперничая с ослепительными улыбками старлеток, в небе кружили дирижабли, был салют, фейерверк, горы еды, пива, фруктов и мороженого, телеграммы от знаменитостей и президента Америки Кулиджа.

Луису Мейеру вручили огромный золотой ключ от студии. В ответной краткой, но прочувствованной речи, он поблагодарил за выраженное доверие и заверил, что не пожалеет ничего для того, чтоб его оправдать. Он говорил не по бумажке, а от всего сердца. Торжественное открытие закончилось банкетом. А на следующий день в шесть часов утра Мейер был в своем рабочем кабинете.

Аббревиатура MGM вскоре стала мишенью для насмешек. Чаще всего ее расшифровывали как Mayer’s – Ganz-Mishpochen, в переводе с идиш означавшее: «Большое семейство Мейера». В этой, не обидной и даже льстящей самолюбию Мейера, шутке, была большая доля правды. Он рассматривал MGM как свою семью, в которой он был отцом, лидером. Об этом он уведомлял всех своих вновь нанятых сотрудников. Часто он бывал деспотичен, несправедлив, но, со свойственной ему эмоциональностью, вдруг начинал осыпать счастливчика царскими милостями.