Байки дерзкого капитана - Александр Волошин Страница 4

Мой пулеметчик начал заходить в воду, потом я. Так как разгрузка тогда была нагрудного образца, и нам сказали, что глубина по пояс, то соответственно ничего из разгрузки не доставалось, и как оказалось, зря. Глубина по пояс — это очень субъективная оценка, так как я ушел в воду почти по сосцы, а это значит, что и все содержимое моей разгрузки тоже. Я был очень опечален этим, но продолжал идти, нащупывая тропу под водой. И тут происходит один из главных моментов всего этого вечера — боец, идущий впереди меня через одного, стоит на берегу, боец передо мной стоит в воде по щиколотку, я стою примерно по колено, может чуть ниже, а Первый стоит в воде выше, чем по пояс. И вот в таком положении мы застыли на двадцать пять минут. Мы просто стояли в воде, так как наша длинная гусеница не двигалась. Бойцы устали держать ПТУР и бросили ее на берег, еще не заходя в воду, причем стоит отметить, что именно бросили. Первый это услышал, но не отреагировал. Он просто стоял как все, не издавая ни звука. Со временем стоять в воде становилось холодно, даже немного потряхивало. Я, понимая, что мы здесь надолго, попросил своего бойца немного отойти в сторону, и вышел на берег, чтобы отжать носки, как это сделали уже все, кто был на берегу. Ну а какой смысл стоять по колено в воде? Хотя тогда, я конечно же понимал, что скорее всего, Первый будет этим очень недоволен, и я получу от него пиздюлей, но, как говорится, кто не рискует, тот не пьет шампанского. Я вышел на берег, сел на задницу, быстро развязал шнурки и, с небольшим трудом, снял насквозь промокшие ботинки, вылил из них воду, как следует отжал носки, и надел ботинки обратно. Вся эта процедура заняла у меня минут пять. Первый начинал нервничать, он стал требовать от своего радиста, чтобы тот запросил у старшего отряда Б причину остановки. Но связь, ведь не зря говорят, либо была, либо вот-вот будет. И именно в этот момент связи с нашим условным головняком нет, она отсутствует. Первый начинает злиться, и видно водичка выше пояса злит его не меньше, чем отсутствие связи с командиром Б.

Я уже начал шнуроваться, когда откуда-то из темноты, мимо того самого коридора, который нам сделала группа инженерного обеспечения, подбежал боец, со словами:

— А где Первый?

— В воде. — абсолютно нейтрально ответил я прибежавшему бойцу.

— Товарищ полковник. Командир отряда Б просил передать, что мы отправили дозор вперед на рекогносцировку, а они потерялись и не могут выйти обратно. И связь намокла немного, поэтому не работает, но мы устраняем.

— Вы там что, совсем ебнулись? — гневно произнес Первый, как будто не понимая, что у бойца спрашивать нет смысла. И добавил:

— Передайте, чтобы командир сюда пришел — сказал Первый и немного вышел из воды, так как боец, который шел за моим радистом, тоже вышел на берег и начал выливать воду из ботинок.

Через какое-то время в эфире появился командир Б и выслушал все, и даже больше, чем хотел. Но потерявшиеся бойцы еще не нашлись. Мне было смешно, а Первому нет, так как все шло не по его плану. Как говорится, как задачу поставишь, так ее и выполнят, йопта.

Картина маслом, больше ста человек уже перешли брод, несколько человек упали в воду, Первый простоял в воде по пояс около получаса, в головняке потерялся дозор, который ушел на доразведку, брод еще не переходили человек семьдесят — восемьдесят, ночь, звезды, температура понижается, Первый нервничает.

— Первый, первый, я Б, люди вернулись, начинаем движение. Повторяю, начинаем движение.

— Принял. — быстро ответил радист.

Но мы — то уже знаем, что если они начали движение, то мы пойдем только минут через пять, не раньше. Поэтому бойцы не особо торопились поднимать ПТУР на плечи. И вот, в пределах нашей видимости, колонна пришла в движение. Это уже была победа, мы преодолели брод, правда только половиной отряда, остальной половине это еще предстояло сделать. Мы вышли из грязевого куска, и начали двигаться по грунтовой дороге на север. Но вот не задача, минут через семь, мы опять останавливаемся, так как уже наша первая группа из отряда А, потеряла визуальную связь с крайней группой из отряда Б. Мы стояли в поле, на развилке дорог, и не знали куда идти. Над нами смеялась в тот момент даже луна, освещая местность вокруг. Тут у Первого режим спокойствия иссяк, и он пошел разъебывать всех, кого можно. Благо я был рядом с ним, поэтому эту участь избежал, а все, кто были впереди, начали отвечать на различные интересные вопросы.

— Здесь прекрасно все. Мне нравится. — произнес я вслух, слегка повернувшись к радисту и заулыбался.

— Да в пизду, командир, такие задачи, — ответил Мишаня.

После каких-то возгласов, когда пытаются говорить шепотом, но при этом хотят наорать на кого-то, колонна продолжила движение, и когда мы прошли мимо Первого, он встал на свое место. У его радиста и нашего замкомбата запал и мотивационный дух пропал уже давно, утонул в речке похоже. Они ничего не говорили, а просто шли, периодически поправляя шлем на голове. Вот если бы в этот момент кто-нибудь стрельнул бы в воздух, или начал работать пулемет холостыми, или не дай Бог, боевыми, или что-то взорвалось или прилетел с неба снаряд, то все наше войско разбежалось бы по этим полям, и мы бы до сих пор искали друг друга. О чем тогда думал Первый? Как он собирался рулить таким большим отрядом, для чего нужно было так делать? Почему бы, например, не отправить поротно группы, начиная с самых дальних квадратов? Вопрос риторический, и о командирах либо хорошо, либо никак, поэтому, как говорится, уберем мысли в сторону, задача продолжалась, и мы уже, зайдя в лес, шли куда-то в темноту, двигаясь тупо по дороге. В тот момент мы были больше похожи на контрабандистов, чем на группы специального назначения. Мы шли вперед, не зная куда делся