Барри Форшоу - Звезда по имени Стиг Ларссон Страница 4

В некрологе отмечалось и чувство юмора Ларссона: Стиг («олицетворение интернационализма») никогда не позволял серьезности работы влиять на его способность улыбаться и не скрывал свое чувство юмора, собирая обширную коллекцию уморительных историй и анекдотов. Аткинсон упоминает скромность Ларссона, говоря о том, что писатель тратил много денег и собственных сил на достижение антифашистских целей, которым «отдавал все и ничего не просил взамен. С точки зрения Ларссона, это помогало делать мир лучше, и его жертва не пропала зря».

В своей статье Аткинсон высказывает мысль о том, что совет Стига своим товарищам вполне может повторять слова другого знаменитого шведа, Джо Хилла[3]: «Не скорбите — организуйтесь!», с практичным добавлением: «Но делайте это с юмором!»

Аткинсон писал, что думает о Стиге Ларссоне едва ли не каждый день. По его мнению, обеспокоенность писателя темами расизма и экстремизма можно проследить с самого детства, которое тот провел с дедушкой и бабушкой в Шеллефтехамне. Из своих разговоров со Стигом Аткинсон понял, насколько сильно его дед Северин Бостром (с которым у мальчика были очень близкие отношения) повлиял на мировоззрение Ларссона. В 1930-е годы Северин открыто критиковал подъем германского нацизма и его основателя Адольфа Гитлера; Аткинсон замечает, что страстное желание Стига улучшить общество явилось в том числе следствием его тесных отношений с дедом. Интересно, что Аткинсон не знал о брате Стига — тот никогда не упоминал, что у него есть брат, и это согласуется с распространенным мнением о натянутых отношениях Ларссона с собственной семьей.

Насколько отличались друг от друга воинственный Ларссон-журналист и Ларссон-писатель? В статье, представленной на парижской конференции ОБСЕ в июне 2004 года, он приводит многозначительную фразу о том, что ксенофобские группы использовали клевету, инсинуации и слухи для «узаконивания» своих последующих действий, то есть ответного насилия. Из этого утверждения можно вывести метафору всех трех романов, хотя самому Ларссону такая точка зрения могла бы и не понравиться.

Анализируя структуру произведений Ларссона, мы видим, что читатель сталкивается с той же «клеветой, инсинуацией и слухами» (которые используются против Лисбет Саландер) и чрезмерным насилием (в том числе сексуальным), оправдывающим ответное насилие, то есть то, как Лисбет прибегает к своим впечатляющим умениям и возможностям для поиска и уничтожения врагов. Такое оправдание нужно не только Саландер, но и нам, читателям, соучастникам событий: отвратительные методы противников убеждают, что яростная реакция морально оправдана, выступая как криминальный вариант действия и противодействия ньютоновских законов движения.

В статье «Природа и степень отношений между расистской, ксенофобской и антисемитской пропагандой в Интернете и преступлениями на почве национальной ненависти» Ларссон (в качестве участника «Экспо») цитирует «Сёрчлайт» (который был его зарубежным светилом), а именно редакционную статью, утверждавшую, что расистское насилие следует за расистской агитацией, «как ночь следует за днем».

Ларссон пишет, что ему хотелось бы уточнить «одну мелочь»: «Судя по всему, считается, что за пропагандой ненависти следует насилие». Соглашаясь с этим, он в то же время предлагает более выверенную точку зрения.

«Мы видели это на протяжении всей документированной истории, — продолжает он. — Когда нация, клан или полувоенная группа — кто угодно — собирается сделать что-то фундаментально отрицательное по отношению к другим людям, этому предшествует период клеветы, инсинуаций и распространения слухов, цель которого — оправдать то, что за этим последует. Самый известный в мировой истории случай пропаганды ненависти, приведшей к насилию, — «Майн Кампф» Адольфа Гитлера, описавшего в своей книге суть политической философии, согласно которой евреи — абсолютное зло и должны быть истреблены. Все мы знаем, к чему это привело».

Ларссон указывает, что во время подготовки статьи и исследований на эту тему его поразило то, что, хотя множество сайтов по всему миру разоблачают пропаганду ненависти, они приводят очень мало цитат из подлинных научных исследований.

«Разбираясь во взаимосвязях между агитацией и последующими действиями, я не смог найти ни единой научной статьи, — жаловался Ларссон. — В то же время совершенно очевидно, что пропаганда — инструмент любой лоббирующей или политической группы как правого, так и левого толка, и хорошей, и дурной. Сомневаюсь, что кто-то стал бы тратить время, силы и деньги на пропаганду, если б она не имела реального эффекта».

Отношение Ларссона к ежедневной окружающей нас пропаганде было довольно благожелательным: он отмечал ее приемлемый законный статус. После Второй мировой войны, писал он, расовая биология и явные антисемитские настроения не оказывали на повседневную жизнь европейцев сильного влияния. «Тогда существовало множество групп, насаждавших пропаганду ненависти, но обычному человеку было сложно найти нацистский журнал или листовку. Вы должны были очень постараться, чтобы достать одно из тех невзрачных, напечатанных на мимеографе изданий, ходивших по рукам в политическом подполье.

Интернет все изменил. По правде говоря, мы, то есть те, кто следит за такими вещами, оказались не слишком сообразительны. Для расистских групп киберпространство — настоящая мечта. Неслучайно первым пунктом повестки дня любой расистской или ультранационалистической группировки является создание домашней странички в Интернете. Нацисты были одними из первых, кто осознал его потенциал. Все это четко сформулировано в их внутренней стратегии».

Ларссон, всегда следивший за делами в сфере распространения информации, утверждал, что по сравнению с изданием книг и журналов Интернет гораздо дешевле и его проще использовать.

«Домашняя страничка самой незначительной группы расистов из трех-четырех человек имеет то же распространение и доступность, что и «Шпигель» или трансляции Си-эн-эн. Она в компьютере каждого — только кликни мышкой. Но самое главное, Интернет предлагает совершенно новый способ организации, торговли, сбора средств и общения».

В заключении, вполне согласующимся с темами будущих романов, Ларссон указывает, что в Интернете можно найти все, что только пожелаешь.

«Специалисты по терроризму, — продолжал он, — скажут вам, что каждая группа, когда-либо предпринимавшая агрессивные действия, совершала их после активной пропаганды, иногда длившейся годами. В определенном смысле эту стадию можно назвать процессом дегуманизации цели: сперва вы шутите о холокосте, а потом начинаете утверждать, что это фальшивка и его никогда не было».