Анаклето Яковелли - Жизнеописание святого Франциска Ассизского Страница 4

Каждая жилка в нем дрожала, но дух ликовал: Христос из любви к людям оставил небесную славу и облекся нашей немощной плотью — неужто Его раб не уподобится Ему, облекшись нищетой своих братьев?

Вторая встреча произошла в Ассизи. Однажды, когда он ехал верхом по равнине, он ясно услышал звук приближающегося колокольчика, затем увидел обезображенного болезнью прокаженного. Его изъязвленное тело издавало невыносимое зловоние.

Франциску захотелось скорее прочь оттуда, промчаться по залитому солнцем полю, броситься в душистые травы, но его остановила мысль: ведь Христос божественной рукой коснулся этой бедной смердящей плоти, ибо в ней заключена бессмертная душа, возрожденная благодатью и удостоенная любви Бога, Который на небесах.

В один миг он соскочил с коня, подошел к прокаженному и подал ему милостыню c поцелуем любви. Когда он снова вскочил на коня и, отъехав, обернулся в последний раз, прокаженного не было. Кругом простиралось ровное поле.

Сам Христос под видом прокаженного принял поцелуй от Своего раба и исчез.

"Господь так дал мне, брату Франциску, начать творить покаяние: когда я был погрязшим в грехах, мне казалось нестерпимо горьким видеть прокаженных. И Сам Господь привел меня к ним, и я сотворил милосердие им. И когда я возвращался от них, то, что казалось мне горьким, обратилось для меня в сладость души и тела".

Так написал св. Франциск в «Завещании». Последние слова дают нам ясное понятие о преображении, которое он пережил под воздействием описанной встречи.

Суровая внутренняя борьба уже привела его к победе над чувствами и страстями: Франциск подчинил их своему духу.

Ему оставалось одолеть последнюю преграду, которую составляет для человека его естество: обычным людям это не под силу, ибо тут уже потребна святость, мистический восторг с той "сладостью души и тела", которая непонятна для обычных душ.

Франциск, встретясь с прокаженным, испытал это состояние. Теперь он был "чист и достоин восходить к звездам".

Глава V,

в которой рассказывается, как Иисус Распятый говорил со св. Франциском и как Святой окончательно отвергся мира.

Сладость, которую Франциск испытал, поцеловав прокаженного, неожиданно для него заполнила пустоту, образовавшуюся еще тогда, когда в свои юные годы он лишился всех мечтаний и обольщений века сего.

Чтобы сполна насладиться новым ощущением, он удалялся в неприметные и заброшенные церкви, куда не достигал шум деловой сутолоки, и в тишине предавался горячей молитве.

В особенности он полюбил церковку Cв. Дамиана, за городской чертой, на восточном склоне холма, среди разросшихся олив и кипарисов.

Поначалу он ненадолго заходил в нее на пути в Фолиньо или обратно.

Теперь он нарочно спускался туда из города и проводил там время в молитве.

Однажды утром, погрузившись в молитву, он взирал на византийское pаспятие в алтаре и вдруг увидел, что черты Господа оживают, губы шевелятся, и голос возглашает:

— Ступай, Франциск, почини дом Мой, ты видишь — он почти разрушен.

Когда глаза и уста Христа вновь обрели обычную неподвижность, а изумление в душе Франциска ослабло, он огляделся: церковка и вправду совсем обветшала и крыша прохудилась. Ни о чем другом он пока не думал, ибо не мог еще вообразить, какое трудное дело возложит на него Провидение.

Немедленно поднявшись с колен, он вернулся в город и вошел в дом. Как много раз до того, нагрузившись тканями на продажу, он отправился верхом в Фолиньо. Там все распродал, но, сочтя, что выручил недостаточно, без раздумий продал и коня.

Тут же пустился обратно и, явившись в церковь Св. Дамиана, выложил всю выручку перед священником, прося, чтобы тот на эти деньги отремонтировал церковь. Священник хорошо знал нрав Пьетро Бернардоне, поэтому отказался принять щедрый дар. Он боялся неприятностей с богатым купцом, предпочитая покой и бедность.

Франциск огорчился и, поколебавшись, схватил деньги и бросил их за окошко. После чего взмолился, чтобы священник допустил его остаться при нем и позволил сколько угодно молиться в этой церкви.

Добрый священник ничего не имел против, поэтому позволил странному юноше оставаться при нем и молча молиться перед алтарем.

Однако за сыном явился сам Пьетро Бернардоне. Его тревожило, что Франциска все нет и нет, а он уже был наслышан о его чудачествах, поэтому явился с палкой, намереваясь силой заставить блудного сына вернуться под отчий кров.

Франциск, в страхе перед отцовским гневом, укрылся в тайном убежище. На свое счастье, священник нашел деньги, брошенные Франциском: они все еще лежали за окошком. Получив их назад, купец несколько утихомирился и вернулся назад в город.

Франциск месяц укрывался в тайном убежище. Он хотел окончательно порвать с миром: в ушах его настойчиво звучал голос Господа: "Кто любит отца и мать более, нежели Меня, не достоин Меня".

Даже уговоры мадонны Пики, которая ежедневно посылала ему через доверенного слугу немного пищи, не отвратили его от этого намерения.

Однажды, не убоясь унижения, он вошел в город и двинулся по самым людным улицам. Одежда его была разорвана, волосы взлохмачены, борода отросла — смотреть страшно.

Горожане, едва завидев, окружили его и, кто шутки ради, кто осуждая его чудачества, кто назло его отцу, стали бросаться камнями и глумиться над ним. Мальчишки, радуясь неожиданной забаве, бросали в него грязью и сквернословили.

От него отстали, только когда на место происшествия явился мессер Пьетро. В бессильном гневе он схватил сына, на спине дотащил до дома и запер в чулане под лестницей, чтобы в домашней темнице тот излечился от своих безумств, одумался и решил, наконец, жить по-человечески.

Как бы плохо ни обстояли дела с сыном, мессер Пьетро не забывал о барышах. Поэтому он, как обычно, отправился по торговым надобностям, а за узником поручил присматривать жене.

Но разве мать, а тем более мадонна Пика, может взять на себя неблагодарную обязанность тюремщика при собственном сыне? Не успел отец отъехать от дому, как она спустилась вниз и сняла с сына оковы. Смутно она чуяла, что совершается в нем, и ей казалось, что чрезмерная строгость к нему противна воле Божией, которую она угадывала в последних удивительных событиях.

Ласково упрашивая Франциска подчиниться отцу, помириться с ним и вернуться к прежней жизни, она действовала не по убеждению, а по долгу — не желая идти против мужа; когда же увидела, что сын не поддается на уговоры, настаивать не стала: пусть поступает по-своему.