Красавчики. Художники XX века. Истории, которые потрясли мир - Полина Вадимовна Касперович Страница 4

Они были хоть и талантливыми, но все же обычными мальчишками. Которые после уроков не могли сразу расстаться, много гуляли вместе, купались в речке, мечтали о том, как встретят свою любовь, ходили друг к другу в гости и увлекались литературой. Оба очень любили писать стихи и иногда даже в переписке общались стихами.

Интересный парадокс в колледже им, конечно, преподавали рисование, но у будущего красавчика-художника не наблюдалось какого-то большого успеха в этом предмете. В отличие от Эмиля Золя, который один раз даже был удостоен первой премии по рисованию. То есть Золя рисовал круче Сезанна (во всяком случае, по версии учителя по рисованию). Однако в написании стихов Сезанн был более изыскан. Во-первых, в отличие от Золя, он восхитительно владел латынью. Помним, что он очень любил этот предмет. И он на латыни мог написать целые поэмы. Золя этим восхищался и признавал то, что Поль здесь его превосходит. В своем письме от 1 августа 1860 года он писал:

Все дело в том, что я пишу умом, а ты пишешь сердцем.

https://images.eksmo.ru/images/great-artists/sezann/1.jpg

То есть будущий художник в колледже делал бо́льшие успехи в литературе, чем писатель. А писатель, в свою очередь, был более успешен в рисовании.

Вообще о том, как писал Поль Сезанн свои стихи, а позже – и свои картины, действительно можно сказать, что он писал их сердцем, своей душой. Помните, как он говорил своему сыну о том, что ему трудно подражать, так как он пишет свои ощущения? Действительно, ведь никто не мог ощутить мир так, как он. Ведь чувства всегда уникальны для каждого человека. И, возвращаясь к детству, возвращаясь к тому, что многие выдающиеся художники варились в правильном культурном «бульоне», а он нет, стоит сказать, что вот, возможно, в чем причина того, что Поль Сезанн был «свой среди чужих и чужой среди своих». Вспомним, его причисляли и к импрессионистам, и к реалистам, и к символистам, и к абстракционистам, и к кубистам, конечно же. Но при этом его нельзя однозначно назвать представителем ни одного из этих направлений. Потому что во всех этих направлениях он добавлял свою особенную секретную специю – свое ощущение. Возможно причиной тому, что он сформировал свой собственный «Сезаннизм», явилось как раз таки то, что в отличие от многих других художников у Сезанна не было насмотренности, ему не было на кого оглядываться, на кого равняться очень-очень долго.

Сезанн пришел к осознанному потреблению искусства самостоятельно уже в достаточно взрослом возрасте. То есть его поиски в рисовании начинались на абсолютно интуитивном уровне. И это, кстати, может отсылать нас к кубистам. Не только то, что он в будущем будет ставить форму во главу всего, а то, что, подобно кубистам, да и, собственно, абстракционистам он будто бы, сам того не ведая, создавал искусство на интуитивном уровне. Другие художники, как бы, «испорченные» академической школой, специально учились работать без оглядки на многовековой опыт человечества в живописи, работать интуитивно, подобно древнему человеку, вдохновляясь первобытным искусством. А у Поля Сезанна не было выбора. Он в принципе учился писать интуитивно, писать сердцем. Так что, может, и хорошо, что у Сезанна долго не было авторитета в живописи и он формировал свой стиль своим видением. И создал что-то совершенно новое и вдохновляющее многих выдающихся авангардистов.

2. Становление художника

Вернемся же к истории жизни Сезанна. Это, конечно, не бразильский сериал, как у Пикассо например (см. следующую главу), но тоже кое-что любопытное в ней было. Когда Поль Сезанн и Эмиль Золя окончили колледж, Эмиль уехал в Париж, а Поль, прямо скажем, не по доброй воле поступил учиться на юриста, как велел отец. Не то чтобы ему это занятие нравилось. Ему нравилось рисовать. Его это очень увлекало. Отец, видимо, понимая, что совсем запрещать нельзя, так и быть, позволил ему расписать стены в их поместье Жа де Буффан в Эксе и даже сам иногда позировал сыну. Но слушать о том, что Поль Сезанн хочет работать художником… Дело даже не в том, что Луи-Огюст не хотел этого, дело в том, что он в принципе не понимал, как можно работать художником.

Как вот эти каляки-маляки можно назвать серьезным делом.

Он, как человек работящий, из простой семьи, привыкший трудиться и выгрызать у жизни успех, не понимал таких эфемерных вещей, как искусство. Поэтому и слышать о подобных глупостях не хотел.

https://images.eksmo.ru/images/great-artists/sezann/2.jpg

Полю Сезанну было морально непросто от такого давления, и, обучаясь на юриста, на полях своих тетрадей он продолжал что-то рисовать, расписывать стены своего дома, чтобы хоть как-то реализовывать свою мечту, свою творческую потребность.

Вместе с тем все это время ему постоянно из Парижа писал Эмиль Золя. Эмиль рассказывал, как ему нравится в Париже, как он ходит по разным ресторанам и кафе, где проводят время выдающиеся журналисты и писатели, как он заводит нужные знакомства, которые способствуют изданию его статей в газетах, а в будущем – и книг. То есть Золя изо всех сил стремился реализовать себя в писательстве и обрести успех. К чему склонял и друга Поля, постоянно приглашая его бросить все и поехать в Париж.

Сезанн, конечно, тоже хотел успеха. Стремления друзей в чем-то будут похожи. И их взгляды на искусство будут одно время похожи. Но вот в чем разница – Эмиль Золя очень хотел добиться славы и материального благосостояния своим творчеством.

А Поль Сезанн хотел своим творчеством добиться совершенства, какого-то своего особенного взгляда, видения искусства.

Для него главной целью было найти новое в искусстве и достичь в нем совершенства.

Золя в письмах Сезанну говорил, что Поль должен уже определиться, кто он. Если юрист – хорошо, пусть сидит в своем Эксе и работает на радость семьи. Но если все же художник, коим считал его сам Золя, то Поль не должен бояться отца и обязан доказать, что он станет художником.

Дело в том, что Эмиль прекрасно понимал, что его друг боится авторитета папы, потому что отец у Сезанна был, судя по воспоминаниям современников и друзей, очень строгий, местами даже грубоватый и бескомпромиссный. И поэтому идти против него было, прямо скажем, не так уж просто. Ведь Сезанн полностью зависел от своего отца. Ему было нелегко решиться и сказать – все, я устал, я ухожу. Но Золя настаивал. Он говорил: «Ты должен попробовать, ты должен приехать