Джон Филсон - Приключения полковника Дэниела Буна Страница 4

Первого августа я во главе отряда из девятнадцати человек совершил набег на индейскую землю, чтобы неожиданно захватить городок Пэйнт-Крик-Таун, что на Сайоте. Когда до него оставалось четыре мили, мы встретили отряд из тридцати индейцев, которые следовали к Бунсборо на соединение с индейцами из Челикота. Между нами завязался короткий бой. Наконец дикари дрогнули и сбежали. Мы не понесли потерь, неприятель потерял одного убитым и одного раненым. Мы забрали у них трёх лошадей и весь груз. Двое моих людей, которые отправились к индейскому городу, сообщили, что он покинут. Мы не пошли дальше, а как можно скорее вернулись, чтобы защитить нашу крепость от другого отряда индейцев. Шестого числа мы прошли мимо индейцев, а седьмого – в целости прибыли в Бунсборо.

Восьмого числа появилась индейская армия. В неё входили четыреста сорок четыре индейца под командованием капитана Дюкена, ещё одиннадцати французов и нескольких индейских вождей. С развевающимися британскими и французскими знамёнами они маршировали в виду нашего форта. Получив предложение сдать форт его величеству королю Британии, я потребовал на размышление два дня, которые и были мне предоставлены.

Для нас это был переломный период. Защитников крепости было мало. У стен стояла могучая армия, вид которой предрекал неизбежную, жестокую смерть. Эта армия несла за собой опустошение. Смерть была предпочтительнее плена. Если бы крепость взяли штурмом, то нас бы предали истреблению. В таком положении мы решили держаться, сколько возможно. Мы немедленно собрали всех наших лошадей и коров и через скрытые ворота ввели их в форт. Вечером девятого я ответил, что мы решили защищать наш форт до последнего человека. «Нам смешны все ваши грозные приготовления, – сказал я их командиру, который внимательно слушал мою речь. – Но мы благодарим вас за то, что предупредили нас и дали нам возможность защищаться. Ваше усердие не увенчается успехом, поскольку наши ворота навеки останутся запертыми для вас». Не смею сказать, повлиял ли этот ответ на их отвагу, но, вопреки нашим ожиданиям, они решили обмануть нас, заявив, что губернатор Гамильтон приказал им только взять нас в плен, а не убивать. И если, добавили они, девятеро из нас выйдут и подпишут договор, они немедленно уведут войска из-под стен и мирно вернутся домой. Это предложение звучало заманчиво, и мы согласились на него.

Мы вели переговоры в шестидесяти ярдах от крепости, чтобы отвлечь их от нарушения слова, поскольку мы не могли избежать подозрений дикарей. В таком положении мы согласились со всеми статьями и подписали договор. Индейцы сказали, что, согласно их обычаям, в таких случаях каждому белому в знак дружбы должны пожать руки два индейца. С этим мы тоже согласились, но скоро осознали, что это была уловка, чтобы взять нас в плен. Они немедленно схватили нас, но мы, хотя и были окружены сотнями дикарей, вырвались от них и спаслись в крепости. Только один из наших был ранен, когда они начали стрелять. Они немедленно напали на нас со всех сторон, и между нами завязалась непрерывная перестрелка, которая длилась девять дней и ночей.

В это время неприятель начал рыть подкоп под наш форт, расположенный в шестидесяти ярдах от реки Кентукки. Они начали копать на уровне воды и на некоторое расстояние продвинулись по берегу, как мы поняли из-за того, что вода загрязнилась от глины. Мы тотчас решили расстроить их замысел, перерезав окопом их подземный ход. Неприятель, раскрыв наш контрподкоп из-за глины, которую мы выбрасывали из форта, отказался от своей военной хитрости. Двадцатого августа, на своём опыте убедившись, что они не достигнут своей цели ни силой, ни хитростью, они сняли осаду и отступили.

Во время этой ужасающей осады, которая грозила нам смертью, мы потеряли двух человек убитыми и четырёх ранеными, не считая множества скота. Мы убили тридцать семь неприятелей и великое множество ранили. После того, как они ушли, мы подобрали пуль весом в сто двадцать пять фунтов, не считая тех, что застряли в брёвнах форта, что определённо говорит о рвении индейцев. Вскоре после этого я ушёл в старые поселения, и в моих делах за это время не произошло ничего, что достойно этого отчёта.

В моё отсутствие в Кентукки, полковник Боумен с отрядом из ста шестидесяти человек в июле 1779 года совершил поход против шауни. Необнаруженные, они прибыли в Старый Челикот, и разразилась битва, которая длилась до десяти утра, когда полковник Боумен, осознав, что не сумеет победить, отступил на тридцать миль. Индейцы, собрав свои силы, бросились в погоню и настигли Боумена. Сражение продолжалось около двух часов не в пользу отряда Боумена.

Полковник Хэррод предложил оседлать лошадей и яростно набросился на дикарей, которые в тот раз сражались с замечательным неистовством. Этот отчаянный шаг возымел воздействие, ряды индейцев были прорваны, и индейцы разбежались в разные стороны. В этих двух битвах мы потеряли девять человек убитыми и одного раненым. Потери неприятеля неизвестны, было взято только два скальпа.

Двадцать второго июня 1780 года крупный отряд индейцев и канадцев численностью в шестьсот человек под командованием полковника Бёрда с шестью артиллерийскими орудиями напал на станции Риддла и Мартина, что на одном из притоков реки Ликинг. Бёрд совершил этот поход в такой тайне, что беспечные поселенцы не раскрыли его, пока он не начал стрелять по фортам. Не будучи подготовленными, поселенцы вынуждены были сдаться. Варварские дикари немедленно зарубили томагавками одного мужчину и двух женщин, а остальных пленников нагрузили тяжёлой ношей и повели их, способных или неспособных ходить, в свои города. Такое дикое обхождение поражает человеколюбие, оно слишком варварское, чтобы о нём повествовать.

Враждебность индейцев и их союзников заставила генерала Кларка, коменданта на Водопадах Огайо, немедленно начать поход с его полком и вооружённым войском страны на Пекауэй – важный город шауни, что на притоке Большой Майами. Кларк завершил поход с великим успехом, взял семнадцать скальпов и сжёг город дотла, потеряв семнадцать человек.

В это время я вернулся в Кентукки со своей семьёй. Пусть читатель, который уже знает, что я ранее перевёз семью в Кентукки, не задаётся вопросом о моём поступке. Когда я был пленён индейцами, то моя жена, ожидая, что индейцы лишат меня жизни, угнетённая расстроенными делами в стране и оставшаяся без мужа, её единственной радости, перед моим возвращением перевезла в дом своего отца в Северной Каролине мою семью и имущество, и её путь через дикие места сопровождался многими опасностями.

Вскоре после неприятностей в Бунсборо я приехал к семье и мирно жил с ней до этого времени. История моей поездки домой и возвращения с семьёй представляла собой ряд трудностей, описание которых составило бы отдельный том. Это описание чуждо моим целям, поэтому я нарочно опускаю его.