Бернгард Рогге - Рейдер «Атлантис». Самый результативный корабль германского ВМФ. 1939-1941 Страница 4

Первый замеченный нами корабль оказался грузовым судном компании «Вильгельмсен». Позже из радиоперехватов мы установили название корабля – «Таронга»; вслед за ним появилась пара высоких мачт, двигавшихся необычным курсом и почти наверняка принадлежавших вспомогательному крейсеру. Неужели мы уже подошли к своей черте? Затаив дыхание, мы не отрывали от корабля биноклей до тех пор, пока он резко не повернул и не удалился от нас на полной скорости. В полдень появился немецкий самолет-разведчик «Дорнье-26», но, пока мы не опознали в нем своего, каждая секунда казалась вечностью.

В конце концов ярость шторма пошла на убыль. Интервалы между порывами ветра увеличились, наконец ветер стих до легкого северо-северо-западного бриза, и море успокоилось. Сохранилось слабое волнение, и волны мерно катились на северо-восток. С наступлением темноты небо стали рассекать яркие цветные пучки световых лучей, расходившиеся веером. Они вспыхивали и сияли всю ночь напролет, пока «Атлантис» упорно пробивался сквозь ветер и волны в Шетландских проливах, по-прежнему держа ложный курс на Мурманск, хотя конечной нашей целью были открытые просторы Северной Атлантики.

На третий день в 9 часов утра мы пересекли Северный полярный круг, неуклонно придерживаясь нашего обманного курса на Мурманск. До наступления сумерек мы не делали поворота на 16 румбов на запад; к этому времени мы настолько уклонились к северу, что наш новый курс никто бы и не заметил. Этот курс соответствовал маршруту от Мурманска до Исландии и должен был вскоре привести нас в точку рандеву (позиция «Ноль»), где я надеялся вновь встретиться с подлодкой. Оттуда мы могли либо идти на север от Исландии, либо, если состояние льда не позволит нам этого, направиться более опасным курсом на юг.

Перемена курса вновь бросила нас в пасть ветру и волнам. Ночной мрак слегка рассеялся. Причиной тому послужили изменчивые сполохи северного сияния и огни святого Эльма, плясавшие на верхушках мачт. Безымянные, под иностранным флагом и с фальшивыми отличительными знаками, мы бороздили безлюдные просторы Норвежского моря. Наши намерения оставались тайной, наше истинное лицо скрывалось под маской, наш груз был скрыт от любопытных глаз, а личный состав во всем, вплоть до причесок, старался походить на русский экипаж.

Погода улучшалась на глазах, и в течение ночи ветер окончательно стих. Воздух был морозным, но пронзительно чистым. Ближе к вечеру в точке рандеву «Ноль», как было условлено, появилась подлодка. Ее силуэт вырисовывался на водной глади тонкой прямой линией с торчащим посередине конусом боевой рубки. Они ожидали нас с самого утра и почти потеряли надежду на встречу; и вот подлодка всплыла, соединилась шлангом с «Атлантисом» и выкачала из наших запасов 25 тонн топлива и полтонны смазочного материала. Воспользовавшись представившейся возможностью, я сообщил командиру подлодки о своих планах. Нам ничего не было известно о состоянии льда в Датском проливе, и я намеревался сам все выяснить. В единственном свежем сообщении упоминалось о большом скоплении тяжелых льдов к северу от Исландии, но ничего не говорилось о том, судоходен ли Датский пролив. В этот момент казалось наиболее вероятным, что мне придется выбрать южный маршрут. Пока мы обсуждали нашу следующую точку рандеву, по радио пришло сообщение: «Метеосводка в районе 66°42' северной широты, 22°40' западной долготы: ветер северо-восточный слабый, видимость хорошая. Граница пакового льда приблизительно 66°48' северной широты, 25°20' западной долготы до 67° 12' северной широты, 24° 10' западной долготы и далее до 67°30' северной широты, 23° 10' западной долготы». Вслед за этим последовала лаконичная последняя фраза: «Ледовая обстановка позволяет пройти к северу от Исландии ночью».

Ситуация прояснилась; мы попытаемся пробиться по северному маршруту без дальнейшей разведки. Я приказал командиру подлодки по возможности держаться поблизости, в пределах прямой видимости с корабля; в случае если вдалеке будет замечено неизвестное судно, он должен будет сопровождать нас, находясь на глубине. Я предупредил его, что буду держаться как можно ближе к кромке пакового льда, стараясь при этом наилучшим образом использовать движение в условиях преобладающего тумана. Сводки погоды показывали, что в тех водах дул попутный для нас сильный северовосточный ветер, тогда как на южном маршруте ветер дул в противоположном направлении. Когда подлодка закончила заправку, мы продолжили путь на запад, двигаясь на малой скорости, с тем чтобы раньше времени, то есть до ночи, не войти в Датский пролив.

Во второй половине дня тучи рассеялись, открыв ясное и холодное бледно-голубое небо. Ветер усилился, и термометр быстро упал ниже точки замерзания; солнце еле светило и совсем не грело. Во время первой полувахты (от 16 до 18 часов) мы заметили первые плавучие льдины – небольшие округлые плоские обломки, скученной массой плавающие на поверхности, вследствие чего море становилось гладким и спокойным. Мы регулярно замеряли температуру воды; за два часа она снизилась с + 1° до – 3°. Вскоре после полуночи нам встретились целые поля плавучих льдин, похожие на скопления плоских медуз, и я счел целесообразным держать курс ближе к югу, чтобы избежать в темноте столкновения с крупными льдинами. На рассвете дул шквальный северо-восточный ветер, море было неспокойным, и вслед за кораблем катились тяжелые валы. Вода находилась на точке замерзания, а температура воздуха была 19° ниже нуля; с подлодки просигналили, что не смогут осуществить срочное погружение из-за обледенения корпуса. В это нетрудно было поверить, глядя на то, как ее низко сидящий в воде корпус и невысокую боевую рубку постоянно захлестывают волны.

Теперь я нетерпеливо ожидал сводку погоды в Исландии, которую должны были сообщить из Германии. Три часа спустя наконец пришло сообщение, и я прочел: «Фронт циклона распространяется от юга Исландии к северному побережью острова с силой ветра до 8 баллов и снежными зарядами». Это заставило меня принять решение не идти Датским проливом. Я взял курс на север, чтобы установить границу ледового барьера и воспользоваться туманом, как предписывают правила навигации. Сила ветра достигла 10 баллов, и подлодка изо всех сил пыталась сохранить свое местоположение, хотя чаще оказывалась под водой, чем на поверхности. Я просигналил ее командиру, задав два вопроса: «Какие у вас шансы осуществить торпедную атаку в случае необходимости? Готовы ли вы сопровождать меня до границы ледового барьера?»

Волны продолжали захлестывать корпус боевой рубки подводной лодки, и в одну из пауз между волнами пришел ответ: «Сделаю все, что смогу. Сопровождать готов».