Вольфганг Франк - Морские волки. Германские подводные лодки во Второй мировой войне Страница 40

Но это было не единственным местом, где подводные лодки понесли потери в первые месяцы 1942 года. 6 февраля Зигфрид Ролльманн с «U-82», возвращаясь с задания, сообщил о маленьком и, на его взгляд, слабо охраняемом конвое к западу от Бискайского залива. Ему приказали не терять конвой из вида, но после нескольких сигналов «U-82» замолчала.

26 марта «U-587», также возвращаясь с задания, также сообщила о маленьком и слабо охраняемом конвое в том же районе. В соответствии с инструкциями, капитан 3 ранга Борхердт также пошел за конвоем, через несколько часов также перестал отвечать на запросы.

15 апреля молодой командир Лерхен в своем первом поход, направляясь из Киля, заметил конвой в том же районе. Он получил приказ атаковать ночью и с предельной осторожностью, но вскоре после этого лодка перестала отвечать.

К этой проблеме необъяснимых потерь присоединилась и другая. В марте один из командиров вернулся из патрулирования с неприятным сообщением, что, идя ночью в надводном положении в Бискайском заливе, он внезапно в нескольких сотнях метрах за кормой, прямо в кильватере, увидел в воздухе над морем прожектор. Это было нечто новое. Противник применял ночное патрулирование с воздуха в районе Гибралтара, а недавно и у Тринидада – при высокой луне, но чтобы самолет был оборудован прожектором – такого еще не видели.

Дениц сразу же направил в Берлин одного из офицеров своего штаба, лейтенанта Меккеля, чтобы тот получил там определенный ответ на вопрос: может ли самолет обнаружить ночью лодку с такой точностью, чтобы прямо подлететь к ней? Эксперты в адмиралтействе подумали и решили, что это в высшей степени невероятно.

– В высшей степени невероятно – это не достаточный ответ, – сказал эмиссар Деница. – Адмиралу важно знать не то, вероятно это или нет, а возможно ли это технически.

– Мы не можем ответить с уверенностью, – было ему ответом, – но в соответствии с нашими техническими знаниями мы сказали бы нет.

Все эти новые события да плюс еще огромный район операций обязывали командование подводников быть в курсе всех подробностей происходящего. Соответственно и предыдущая оперативная политика была тщательно пересмотрена, и всем лодкам приказали сообщать обо всем происходящем в море. Командирам лодок было приказано пойти на лишний риск пеленгования их радиопередатчиков противником, ибо информация, которую они должны были передавать и передавали, представлялась жизненно важной для оперативного планирования.

Операция «Paukenschlag» положила начало второму «золотому веку» германских подводных лодок, который длился три полных месяца, прежде чем контрмеры противника между островом Нантакет[80] и мысом Хаттерас стали по-настоящему эффективными.

В марте 1942 года в море вышел первый подводный танкер «U-459», которым командовал фон Вильямовитц-Меллендорф. «Дойные коровы» – лодки серии XIV водоизмещением 1 700 тонн – были тихоходными и неповоротливыми созданиями, способными перевозить 700 тонн топлива, из которых б’ольшая часть шла на заправку других лодок. Они не располагали торпедными аппаратами и были вооружены лишь двумя 37-миллиметровыми пушками и одной 20-. миллиметровой зениткой. Они были созданы не для боев, а для снабжения других подводных лодок. Их запасов хватало для того, чтобы снабдить пятьюдесятью тоннами топлива двенадцать средних лодок и дать тем возможность действовать в самых дальних уголках Карибского моря или девяноста тоннами – пять больших подводных лодок, действующих аж под Кейптауном. Эта лодка имела на борту запчасти, на ней был врач, а также торпедисты, радисты, электрики для замены кого-либо из личного состава лодок в случае необходимости.

На эти лодки смотрели как на дар небесный, они и их командиры были весьма популярны среди подводников. Фон Вильямовитц-Меллендорф командовал лодкой еще в Великую войну и оказался одним из немногих офицеров, делавших это и во Вторую мировую войну. 80-90 процентов лодок, действовавших в Карибском море, приходили заправляться к фон Вильямовитцу-Меллендорфу, а также к другим танкерам, которыми командовали Шорн, Штибер, Фове и Вольфбауэр. Нет никакого сомнения, что без них карибская кампания лишилась бы своей остроты.

В апреле в движении конвоев на юг наступило затишье, совпавшее с периодом полнолуния. Лишь 8 мая обнаружили конвой, сильно охраняемый, идущий близко к берегу, что делало условия для атаки весьма трудными. Но в то время как Шурену на «U-564» и Кремеру на «U-333» удалось потопить вместе дюжину судов, остальные четырнадцать командиров, рассеявшиеся на пятьсот миль вдоль берега, едва достигли такого результата на всех.

Американские суда теперь регулярно ходили в конвоях, плотно охраняемые эсминцами и другими патрульными кораблями, при сильном прикрытии с воздуха. Корабли эскорта набрались опыта и атаковали теперь более грамотно. Три лодки – треть сил между Галифаксом и мысом Хаттерас – стали жертвами эскортов. Это подводная лодка «U-215» под командованием Хекнера, «U-576» под командованием Хайнике, погибшая со всей командой, и «U-701» под командованием «смелого Дегена»,[81] как его звал Дениц; сам Деген и часть его команды попали в плен.

В целях избежания дальнейших жертв всем лодкам было приказано удалиться из района непосредственной близости к мысу Хаттерас. Полгода «морские волки» опустошали эти места, ставшие последним пристанищем сотен судов, что было помечено плотными пучками золотых булавок на карте в оперативном зале штаба. И вот впервые за полгода вокруг мыса Хаттерас воцарился мир, а лодки ушли дальше в Карибское море, где условия для атак оставались пока еще благоприятными. Прямым результатом оказался тот факт, что вскоре на каждую из девяти лодок, действовавших в Мексиканском заливе, в районе Багамам, Наветренного пролива, южнее Кубы вплоть до Юкатанского пролива, Кюрасао, Арубы, Тринидада и берегов Гвианы пришлось по шесть поптопленных судов. Здесь противник был захвачен врасплох, подводные лодки не заметили никаких признаков регулярного патрулирования с воздуха или охраняемых конвоев.

Эти успехи вдохновили Деница снова поднять вопрос о высвобождении лодок, оперировавших на Крайнем Севере, по крайней мере на летние месяцы, чтобы они усилили операции в Атлантике. Но германское адмиралтейство отвергло его аргументы о том, что каждое потопленное судно на западе означает, что одним судном груза будет меньше на Восточном фронте. Адмиралтейство пошло дальше, утверждая, что лодки в Арктике делают жизненно важную работу, выслеживая конвои, против которых проводят операции самолеты люфтваффе. Дениц был близок к отчаянию. Немецкие флотские статистики подсчитали, что ежемесячно следует топить не менее 700 000 тонн, чтобы только быть на уровне производственных возможностей судостроения Союзников, и если только превзойти эту цифру, то грузовое судоходство Союзников будет сокращаться. Однако адмиралтейство предлагало игнорировать тот богатый урожай, который мог бы быть собран на западе и «хранить» двадцать лодок в арктическом «леднике».