Вашингтон Ирвинг - Жизнь пророка Мухаммеда Страница 40

Акрема ибн Абу Джахль часто обнаруживал смертельную ненависть к пророку, унаследованную от своего отца. При вступлении Мухаммеда в Мекку Акрема вскочил на коня и скрылся через другие ворота, покинув красавицу жену Омм-Хакем, на которой только что женился. Омм-Хакем приняла мусульманскую веру вместе со всеми мекканцами и вскоре узнала, что корабль, на котором ее муж пытался переправиться в Йемен, возвращен бурей в гавань. Она бросилась к Мухаммеду, растрепанная, с распущенными волосами, без покрывала, и пала к его ногам, умоляя простить Акрему. Пророк, тронутый, вероятно, более красотой, чем горем Омм-Хакемы, обещал исполнить ее просьбу. На пристань она явилась как раз в тот момент, когда корабль, на котором находился Акрема, готовился к повторному отплытию. Она уговорила мужа вернуться в Мекку и обратиться в ислам. Они предстали перед пророком вместе. На этот раз, однако, Омм-Хакема тщательно закрылась покрывалом, и видны были одни только черные глаза. Мухаммед утвердил обращение Акремы и щедро одарил молодую чету. Подобно многим другим обращенным мекканцам Акрема позже проявил храбрость в войнах за веру — он принял мученическую смерть, пав в одной из битв.

Все деяния Мухаммеда после взятия Мекки показывают, что сердце его в отношении побежденных мекканцев смягчилось. Ансары, содействовавшие ему в войне, стали опасаться, как бы это не сказалось на их интересах. Однажды после молитвы на холме Сафа Мухаммед долго и пристально глядел на Мекку, а потом сказал: «Воистину ты — наилучший из городов и наиболее любим Аллахом! Если бы мое собственное племя не изгнало меня отсюда, я никогда не покинул бы тебя!» Услыхав эти слова, ансары начали говорить между собою: «Вот, посмотрите, Мухаммед теперь, наверное, покинет Медину!» Пророк обратился к ним с мягкой укоризной: «Нет, — воскликнул он, — вы мне доказали свою верность, и я поклялся жить и умереть с вами. Я был бы недостоин звания служителя Бога и Его пророка, если бы оставил вас!» Он не изменил своему слову и до самой смерти жил в Медине, послужившей ему пристанищем в трудную минуту.

Мухаммед не удовлетворился очищением Каабы и уничтожением идолопоклонства в родном городе; он разослал повсюду вооруженные отряды под командованием верных людей, чтобы уничтожить идолов у племен, населявших соседние селения, и обратить в ислам тамошних жителей.

Из всех этих военных «апостолов» ни один не проявлял такого рвения, как Халид. Прибыв в Наклах, куда сходились идолопоклонники-курайшиты для поклонения своим богам в храме Уззы, он явился в священную рощу, разорил храм и уничтожил идола. Тут, крича и ломая руки, навстречу выбежала страшная старуха, черная, нагая, растрепанная, и Халид одним ударом сабли разрубил ее пополам. Он рассказал об этом Мухаммеду, недоумевая, была это жрица или сам дьявол. «Поистине, — отвечал пророк, — убитая тобою была сама Узза».

Во главе отряда из трехсот пятидесяти человек, часть из которых принадлежали к племени сулеймитов, Халид отправился в соседнюю область Техама. С ним отбыл Абдалрахман, который обратился в ислам одним из самых первых. Пророк велел ему проповедовать мирное и добровольное обращение людей в ислам. На пути в Техаму лежали земли племени джадсимитов, большинство которых уже стали мусульманами. Однако в прежние времена это племя отличалось убийствами и грабежами, и на его совести была смерть дяди Халида и отца Абдалрахмана. Опасаясь мести со стороны Халида, джадсимиты вооружились при приближении его войска.

Халид в глубине души обрадовался, что они вышли ему навстречу в боевом порядке. Он спросил:

«Мусульмане вы или неверные?»

Джадсимиты отвечали нерешительно:

«Мусульмане...»

«Почему же вы встретили нас с оружием?»

«Потому, что у нас есть враги среди соседних племен, которые могут напасть врасплох».

Халид приказал им сойти с лошадей и сложить оружие; некоторые повиновались и были тотчас схвачены и связаны; остальные бежали. Приняв их бегство за признание вины, Халид пустился преследовать их. Он разорил селения джадсимитов и даже умертвил некоторых пленных.

Мухаммед, узнав об этой ничем не вызванной жестокости, поднял руки к небу и призвал Бога в свидетели своей невиновности. Тут же он послал Али с поручением возвратить джадсимитам все отнятое Халидом и выплатить возмещение родственникам убитых. Али честно выполнил приказ пророка: он вызнал о потерях и страданиях каждого потерпевшего и оказал всем полное удовлетворение. Когда все было улажено, Али разделил оставшиеся деньги между джадсимитами и, таким образом, заслужил их благодарную память.

А мстительный Халид заслужил порицание даже тех, кому старался угодить.

«Я отомстил за смерть твоего отца», — сказал он Абдалрахману.

«Ты опозорил веру поступком, достойным идолопоклонника», — возразил с негодованием Абдалрахман.

Глава тридцать первая

Пока воинственные «апостолы» Мухаммеда распространяли его учение огнем и мечом в долинах, в горах назревала гроза — против мусульман образовали союз такифиты, хавазины, джатсимиты, саадиты и некоторые бедуинские племена. Саадиты были те самые арабы-пастухи, среди которых воспитывался Мухаммед в детстве, когда, по словам предания, ангелом было очищено его сердце.

Такифиты, стоявшие во главе союза, представляли собой сильное племя, владевшее большим городом Таифом, территория вокруг которого отличалась плодородием. Они были фанатичными идолопоклонниками, в их столице находился знаменитый храм, где находился идол аль-Лат. В свое время они весьма холодно отнеслись к Мухаммеду, когда тот явился с проповедью, едва не забросали его камнями и в конце концов выгнали его за городские ворота. Теперь такифиты боялись мести пророка, и этот страх побудил их образовать антиисламский союз.

Возглавил этот союз правитель Таифа Малек ибн Ауф. Местом сбора своего войска он назначил долину Аутас, лежащую между Хонейном и Таифом. Зная, насколько переменчива натура арабов, он приказал им привезти с собой свои семьи и пожитки, чтобы у воинов и мысли не возникло выйти из дела. Вскоре собралось четыре тысячи воинов из разных племен; с ними в лагере были толпы женщин и детей, многочисленные стада и табуны.

Этот способ создания армии не одобрил глава джадсимитов Дораид. Это был очень старый, едва ли не столетний человек, худой, как скелет, почти слепой и до того слабый, что его перевозили на носилках, помещенных на спине верблюда. Хотя он не мог участвовать в военных действиях, авторитет его у бедуинов был очень высок. Однако Малек ибн Ауф пренебрег мнением ветерана пустыни.