Борис Илизаров - Тайная жизнь Сталина Страница 40

Так же как в 1938 году, но в больших масштабах и в несколько иной последовательности, в процесс вовлекалась целая группа врачей, причем главным образом лечивших его, Сталина. Многие из этих врачей выступали в 1938 году с обличительными статьями, хотя и были учениками казненных тогда профессоров. Пока это новое дело «убийц в белых халатах» разворачивалось на фоне борьбы с «космополитизмом», что придавало ему особо зловещий «сионистский» (то есть антисемитский) фон, здоровье Сталина между 1948 и 1953 годами было все в том же неустойчивом состоянии. Вопреки широко распространенному мнению, согласно которому Сталин в последние годы жизни якобы совсем не обращался к врачам, он по крайней мере шесть раз приглашал к себе медиков. Приглашал главным образом по поводу простуды, гриппа и вновь — понос, рвота, температура… Последний раз его осматривал врач в связи с заболеванием фарингитом в середине апреля 1952 года [174]. Были и еще вызовы врачей до 2 марта 1953 года, но документы, свидетельствующие об этом, не доступны, хотя информация о болезни проникла в зарубежную печать тогда же.

Конечно, вряд ли в эти годы его оставляла надежда на реальную помощь медицины, не только в достижении бессмертия, но и в способах продления жизни без ставших обычными мучений. Как выяснилось, он много болел всю жизнь и волей-неволей должен был привыкнуть к своим тяжелым хроническим недугам. Но и о скорой смерти он явно не задумывался, а готовил страну к очередной масштабной дыбе. Но наш мир устроен так, что всему приходит свой срок. Он умер в тот момент, когда подготовил очередную удавку своему рабски покорному, пресмыкающемуся советскому народу.

К умирающему Сталину вызвали лучших специалистов из тех, кто остался на свободе. И конечно, ни одного еврея. Вокруг последних часов жизни Сталина клубится множество различных легенд и домыслов. Для того чтобы всерьез все их рассмотреть, нужна специальная книга. Вот один пример. Соратники якобы сознательно оставили Сталина лежать почти сутки без врачебной помощи. Хрущев вполне разумно объяснил это тем, что вечером 1 марта, когда они по вызову охраны приехали первый раз на дачу, увидели лежащего на диване храпящего вождя, который к тому же перед этим обмочился, то решили, что он накануне «перебрал». Хрущев рассказал, что в ночь на 1 марта, провожая их после кино и длительного обеда, Сталин добродушно ткнул его в живот и назвал «Микитой». Это было явным признаком небольшого подпития вождя. А Хрущев эти нюансы научился различать с молодых лет. Поэтому причин для особых беспокойств не было, и, чтобы не ставить его в неловкое положение, они уехали. Через несколько часов их вызвали снова [175]. Совершенно очевидно, что никаких сознательных враждебных действий с их стороны не было, да и быть не могло. Тем более что Сталин в последние годы жизни особенно приблизил к себе Хрущева, о чем до конца жизни не мог забыть (и простить Сталину) Молотов. И эта благосклонность вождя имела особый, далекоидущий смысл. Совсем не случайно именно Хрущев после смерти Сталина занял высший партийный пост.

То же самое можно сказать о версии возможного отравления Сталина. На вакантные роли отравителей обычно выдвигают две фигуры: Берию (его людей в охране Сталина) [176] и таинственную еврейку, якобы родственницу Кагановича, как будто бы жену, или давнюю любовницу Сталина, которая была у него в спальне в роковую ночь на 1 марта 1953 года. Почти наверняка все эти версии беспочвенны. Что касается Берии, то никакого влияния на обслугу и охрану Сталина он не имел и иметь не мог. Как не имели до него Менжинский, Ягода, Ежов. Начальник охраны и все службы всегда непосредственно подчинялись вождю. Тем более что Сталин во все времена, а в последние годы особенно, ко всем без исключения относился с крайним недоверием. И даже, как показывает эпизод с вином, рассказанный Микояном, держал под подозрением своего ближайшего подручного — Берию. А вот кремлевских врачей Берия курировал. И оказать на них давление действительно мог. Особенно на фоне борьбы с «космополитизмом». «Дело врачей» 1953 года, судя по всему, тоже возникло совсем не на пустом месте.

Еще в начале 1952 года, видимо, изнуренный очередными приступами хронических болезней, Сталин вновь вызывает к себе одного из кремлевских медицинских светил — профессора В.Н. Виноградова. Осмотрев пациента, врач пришел к выводу, что организм Сталина полностью изношен. Он сделал категорическое заключение, что пациент должен совершенно отойти от дел и заниматься своим здоровьем. Говорят, что Сталин, выслушав Виноградова, пришел в бешенство и приказал Берии разобраться с ним. Он, видимо, опять заподозрил врачей-«космополитов» в попытке таким путем устранить его от власти. Виноградова арестовали, но не сразу. Через некоторое время после визита к вождю профессор почему-то решил поделиться в своей клинике с коллегами (не по наущению ли Берии?) о том, что у Сталина уже было несколько опасных гипертонических кризов. Вот тогда и арестовали. Так началось знаменитое «дело врачей», о ходе которого Сталин требовал регулярных докладов от Берии, которого, как позже считали некоторые соратники Сталина, он подозревал в причастности к интриге. Как уже говорилось, Берия курировал Кремлевскую больницу.

Как ни странно, версия о тайной, третьей жене Сталина имеет некоторые основания. Но только в том смысле, что она у него, возможно, была. Если же всерьез подозревать кого-то в преднамеренном устранении Сталина, то это помимо членов охраны и людей из обслуги могла быть только Валентина Истомина — «сестра-хозяйка», последние восемнадцать лет прислуживавшая за сталинским столом и разделявшая с ним постель. Почему-то никто не задавался вопросом: где она, офицер МГБ, была в ночь, когда со Сталиным случился удар? Все это вопросы, на которые вряд ли когда будет получен ответ. Но об отношениях Сталина с женщинами и о том, что для него значили любовь, женская привязанность, подробнее расскажем в одной из следующих глав.

Хрущев, который, как и Светлана Аллилуева, присутствовал при кончине Сталина, также рассказывал, что он в какой-то момент поднял вверх руку, но совсем не с угрозой, как это поняла дочь, а показал на висевшую над его головой репродукцию из журнала «Огонек», на которой была изображена девочка, кормящая из рожка козлика. Хрущев его понял так: вот и он, Сталин, сейчас такой же беспомощный, как этот козленок [177]. У Сталина была полностью парализована правая сторона тела, в том числе и правая часть лица, а его пытались напоить чем-то укрепляющим. Чтобы не подавился, вынули вставные зубы — так он одряхлел. А чтобы уничтожить запах мочи и освежить тело, обтирали ароматным уксусом. Но и от этого полутрупа исходил такой страх, что член консилиума профессор П.Е. Лукомский корчился, прикасаясь к его руке. Берия, по словам Хрущева, даже был вынужден прикрикнуть на него: «Вы врач, так берите как следует» [178].