Эйми Уоллес - Ученица мага. Моя жизнь с Карлосом Кастанедой Страница 41

— Эйми, — сказал он тогда, — я знаю кота, который оставил свой уютный, сытый дом в Лос-Анджелесе и пошел на юг, пересекая автострады! По автобану Санта-Моники, на Юг… Он бросил вызов смерти и преодолел этот путь, весь путь до Байа! Подумай об этом!

— А что было потом? — спросила я.

— Ах, Эйми, кто знает? Какое это имеет значение? Но это было чудо, можешь себе представить!

Карлос воспринял мою историю как хорошее предзнаменование, и моя тревога немного улеглась, хотя он оставался суров ко мне.

Теперь я находилась в походном лагере магов. Карлос демонстрировал презрение к моей карьере.

Его огорчало, что я вместо того, чтобы сразу после школы пойти работать, поступила в колледж. И хотя трудилась без устали с восемнадцати лет и издала тринадцать книг, он разглагольствовал: «Ты ни дня не работала в своей жизни! Иди устройся в „Макдоналдс“!»

Через пять дней я нанялась готовить завтраки, также работать официанткой и посудомойкой в мотель системы «койка-и-завтрак» в Беркли. Возвращаясь с работы за полночь, я вставала в полчетвертого утра, чтобы готовить выпечку. Я названивала Карлосу три дня в неделю: пятницу, субботу и воскресенье.

После моего обычного «привет» он начинал свой монолог:

— Да насрать мне на тебя! Ты — дерьмо! Ты думаешь, что ты такая замечательная, такая важная, что за дела! Carajo! Чем ты отличаешься от других? — Ты — жидовка! Кто мы, как ты думаешь? Мекс и жидовка! Ты выросла с серебряной ложкой в culo! Ты не работала ни дня в своей жизни. Скажи-ка мне, евреи ходят в этот ресторан?

— Да.

— Они дают чаевые?

— Нет. Это же «койка-и-завтрак».

— Вот видишь! Нет никого хуже жидов — они даже чаевых не дают!

— Нет.

— Расскажи что-нибудь! В чем дело, разве ты не можешь говорить?

— Хорошо! Парню, который обучает меня, — двадцать шесть, он панк с зелеными волосами.

— Превосходно! Очень хорошо! А мне насрать на тебя! Понимаешь, насрать в любом случае. Я делаю все, чтобы помочь тебе, а ты только пытаешься убить меня! Ты же этого хочешь, правда?

— Нет.

Иногда Карлос в гневе бросал трубку, в другое время он говорил: «Продолжай бороться, пока не поймешь, что ты ничтожество!» Чаще всего один из его телефонов звонил, и он прекращал разговор.

Изредка я звонила Тайше (я перестала называть ее Энни), которая более сочувственно, по сравнению с другими ведьмами, следила за моими поисками работы. Однажды я позвонила Карлосу, чтобы попросить помочь выбрать между двумя вариантами, которые мне предлагали, — я должна была принять немедленное решение. По телефону нагваля ответила Тайша. Это меня крайне удивило.

Сожалея, она сказала, что это знак того, что мы должны поговорить. Затем она стала учить меня любить каждый момент, который я провожу на работе, говорила, что неодушевленные объекты — энергетически живые и что я должна говорить с доской для резки, когда счищаю с нее остатки пищи.

— Я сама так поступаю, — сказала она. — Дон Хуан учил меня этому. Во время моего ученичества я жила в крошечной студии, где были только стол, кровать, стул и телевизор. Я убирала каждый день, натирала до блеска стол и телевизор и разговаривала с ними. И однажды я почувствовала мощную волну привязанности ко мне — слишком невероятную для таких предметов. Предметы — живые, они — энергия.

Я проработала в мотеле шесть месяцев и, как добросовестно платящий клиент, в свободное время посещала однодневные семинары по тенсегрити. Лекции ведьм переросли в семинары, на которых чакмулы, или «защитницы», Астрид, Пуна и Зуна преподавали магические упражнения.

За несколько месяцев до начала было объявлено о трехнедельном семинаре по тенсегрити в Лос-Анджелесе. Карлос Кастанеда наконец появится на публике! Я подумывала о том, чтобы бросить работу и без ведома Карлоса заранее подготовиться к переезду в Лос-Анджелес. Я чувствовала, что буду сидеть без дела целую вечность, если стану ждать его разрешения.

Я редко разговаривала с женщиной-нагвалем, но однажды, поддавшись порыву, решила проконсультироваться:

— Муни, я хочу бросить работу, для того чтобы иметь возможность подготовиться к переезду в Лос-Анджелес, но… в одной из книг Карлоса сказано, что в то время, когда он был поваром в Аризоне, ему был дан знак — пора оставить работу. Я полагаю, мне следует дождаться знака…

— Задница! Он готовил яичницу из магических соображений! В одной из книг! Это ты просто готовь яичницу! Какой знак? Ты что, идиотка? Ну что, теперь все поняла?

— Да, конечно, — солгала я.

— Хорошо, — она повесила трубку.

На работе я отпросилась у босса, придумав историю о больном родственнике в Лос-Анджелесе. В мотеле все были очень любезны, сочувствовали, отпуская меня и предлагая вернуться, если я захочу.

До трехнедельного семинара оставалось несколько месяцев, и за это время мы с подругой Салли посетили все короткие семинары, какие смогли. Я планировала сдать мой дом в Беркли, чтобы снять квартиру в Лос-Анджелесе. Я время от времени наезжала в Лос-Анджелес по делам. Иногда, когда мой брат уезжал из города, я останавливалась в его доме. Во время этих посещений Карлос издалека наблюдал за моим поведением: устраивал мне испытания, посылая меня в кино вместе с ведьмами.

Мне не позволялось видеть его.

Однажды вечером Муни, Флоринда и я прогуливались в Вествуде по пути в кинотеатр. Муни начала массировать мой позвоночник и плечи, и я подумала, не работает ли она с моей точкой сборки? В книгах Кастанеды дон Хуан делал это, сильно ударяя Карлоса по спине. Когда мы дошли до перекрестка, Муни указала на силуэт зеленого человечка на знаке «Идите» под светофором. «Вот таким маг видит энергетическое тело, — сказала она, — придет день, когда, вытравив из себя маму и папу, ты поймешь, в какой энергетический поход мы тебя взяли сегодня».

Когда на следующий день я прилетела домой, позвонила Флоринда, чтобы сообщить мне о том, что я делаю успехи. Я сказала ей, что чувствую себя странно, но не могу точно это описать, — словно я пьяна, будто «сама не своя».

— Это — лишь начало, — сказала она резко, — но мы не обсуждаем это.

Я удивилась, ведь в своих бестселлерах Карлос всегда спрашивал дона Хуана: почему? А мне запрещали делать то же самое.

Перед следующей поездкой в Лос-Анджелес Флоринда позвонила, чтобы передать задание Карлоса: я должна была собрать свои детские игрушки и книжки в доме матери и незаметно вынести их оттуда в коробках (как будто матери было до этого дело). Флоринда сделала из этого целое приключение, сверхсекретную миссию. Как будто собственная персональная война Карлоса против скуки требовала сделать каждый поступок вопросом жизни и смерти.