Алексей Попов - 15 встреч с генералом КГБ Бельченко Страница 41

Мне нередко приходилось ездить с ним по частям и соединениям в целях проверки.

В первый месяц войны заградотрядов не было. Они появились, когда фронт был в районе города Орши. Начиная с этого момента немцы стали нести серьезные потери, так как из нашего тыла стали поступать резервы.

По Уставу Красной Армии командир имел право расстрелять бойца за то, что он покинул поле боя. А в настоящее время стала бытовать точка зрения, что заградотряды — это было плохо и что они не оправдали себя. Скажу твердо, это принципиально неверно. Это была вынужденная мера.

Как-то меня вызвал Цанава и сказал: «Приехал из Москвы начальник Главного управления пограничных войск Григорий Григорьевич Соколов с мандатом за подписью И. В. Сталина. Требуется организовать войсковую охрану тыла из пограничников и войск НКВД. Но есть проблема. Его здесь никто не знает, поэтому я прошу вас оказать ему всемерное содействие». Цанава показал мне мандат, который давал Соколову практически неограниченные права в осуществлении его деятельности. Более того, Жуков лично просил Цанаву оказать ему содействие.

Соколова я знал по Средней Азии лично. Недалеко от Орши я его нашел и доложил, что послан ему на помощь. Заместителем у него был генерал-майор Любый, пограничник. Заместителем по политчасти был полковой комиссар Шевченко, бывший редактор журнала «Пограничник». Всех их я также хорошо знал.

На мой вопрос, где наиболее целесообразно применить мои силы и опыт, Соколов сказал, что на витебском направлении, где ситуация была наиболее сложной.

Основная проблема была, как всегда, в нехватке кадров. Мы среди отступающих находили пограничников, бойцов войск НКВД, сотрудников милиции и сформировывали из них части по охране тыла.

Я подумал, что мне неплохо было бы иметь удостоверение помощника начальника охраны тыла. И Соколов сделал мне такое удостоверение, где было указано, что майор госбезопасности С. С. Бельченко занимается вопросами охраны тыла и всем командирам Красной Армии следует оказывать ему содействие.

В этот момент в Витебске вовсю шла эвакуация промышленных предприятий. Я попросил ответственных за это лиц ускорить это дело, ввиду того, что немцы были уже очень близко.

Я дал указание руководству управлений НКВД и НКГБ по Витебской области задерживать всех пограничников и чекистов, двигающихся с отступающей армией, и направлять их в распоряжение Г. Г. Соколова.

В это время я наблюдал ряд случаев, когда люди, вызванные повесткой в военкомат, обнаруживали, что он уже эвакуирован. Большинство из них, к их чести, не разбежались, а стали двигаться, причем группами по 50–100 человек, на восток, в надежде быть принятыми в Красную Армию. Из этого контингента мы также черпали кадры для войск охраны тыла.

Меня постоянно сопровождал адъютант Глазов. У него тоже очень интересная судьба. Глазов, ввиду того, что не ложился, будучи раненным, в госпиталь, не мог после войны доказать свои ранения комиссии по распределению пенсии. В 1975 году вышел сборник «Фронт без линии фронта», где я в одной из статей писал о своем адъютанте. В военкомате поверили, что он фронтовик и был ранен, но потребовали подтверждения. Глазов попросил меня подтвердить факт ранения, что я и сделал. Пенсию стали платить.

Войсковая охрана тыла Западного фронта состояла из полков. Ввиду необходимости, мы направляли их для сдерживания бегущих от врага армейских соединений. Однако заградотрядами они в то время не назывались. Конечно, отношение войск к охране тыла было отрицательным. Но, повторяю, это была вынужденная крайняя мера, чтобы хоть как-то остановить отступление.

Глава 6

Начало партизанского движения

В последнее время все чаще и чаще можно слышать, что партизанское движение в годы Великой Отечественной войны было малоэффективным с точки зрения помощи Красной Армии. Более того, некоторые авторы позволяют себе называть партизанскую борьбу неправомерной.

Хотелось бы услышать от Вас, с чего началось партизанское движение, кто явился его организатором и руководителем? Особенно интересно было бы узнать о создании и работе Центрального, республиканских, фронтовых и областных штабов партизанского движения. Какие были трудности, какую роль там играли Вы?

После отступления наших войск из Белоруссии группа по руководству партизанским движением и подпольем на территории республики была дислоцирована в деревне Шейно Торопецкого района Калининской области (ныне Тверская область). Руководил этой Северо-Западной группой (так она называлась) секретарь ЦК Компартии Белоруссии Г. Б. Эйдинов, опытный организатор, энергичный и авторитетный работник.

Калининская область приютила тогда у себя штаб и базу белорусских партизан. Дорогой для связи с ними, особенно с партизанами Витебщины, служили так называемые Суражские ворота. Через них перебрасывались вновь сформированные партизанские отряды и группы, боеприпасы, продовольствие, зимняя одежда, а из вражеского тыла эвакуировались раненые и больные: Возглавлял эту работу и представлял интересы калининских партизан начальник опергруппы 3-й ударной армии И. Н. Кривошеее, очень деятельный командир, хорошо контактировавший как с фронтовым начальством, так и с местными органами.

Меня, заместителя начальника особого отдела фронта, по решению Г. К. Жукова и П. К. Пономаренко периодически направляли в группу Г. Б. Эйдинова для проведения занятий с людьми, уходившими в тыл врага, по конспирации, способам выявления вражеской агентуры, методам ведения разведки, приобретению помощников из числа местного населения и т. д.

Естественно, я был знаком и с местными работниками, занимавшимися партизанским движением в области, в частности с секретарями обкома партии И. П. Бойцовым и П. С. Воронцовым.

В конце лета 1941 года П. К. Пономаренко по своей инициативе разработал записку «К вопросу о постановке диверсионной работы в тылу врага». Записка после обсуждения в ЦК КП Белоруссии была направлена И. В. Сталину. Ее содержание было основано на трехмесячном опыте партизанской борьбы, показавшем, какую огромную силу представляет диверсионная работа в тылу врага, особенно на коммуникациях. Доказывалась необходимость организации широкой систематической диверсионной работы и предлагались необходимые для этого меры. Указывалось, в частности, на то, что танковый батальон — грозная сила на поле сражения — в эшелоне совершенно беззащитен и может быть легко ликвидирован 2–3 партизанами-диверсантами. Систематическими диверсиями можно закрыть движение на железнодорожных магистралях, ночное движение на автомобильных дорогах и сделать неполноценным дневное движение. Это заставит противника снимать с фронта десятки дивизий на охрану коммуникаций, что в конечном счете затруднит диверсии, но не остановит их.