Владимир Муравьев - Пестель Страница 41

Едва закрылась дверь за Орловым, как поднялся полковник Граббе и сказал:

— Господа, разрешите мне сообщить вам одно важное известие, касающееся нашего общества. Недавно мой начальник генерал Васильчиков спросил у меня, не слышал ли я что-нибудь об офицерском обществе, имеющем множество членов. Я, конечно, ответил, что ничего подобного не слышал. Тогда он рассказал мне, что недавно, беседуя с Краснокутским, выразил сожаление, что между офицерами нет дружеских обществ. И Краснокутский будто бы ответил ему, что такое общество есть и что оно очень большое и имеет значительных членов. Для меня стало ясно, почему Васильчиков интересуется обществом. Я не удивлюсь, если слова Краснокутского он передаст своему брату — начальнику гвардейского корпуса, а тот передаст их выше.

Долгое молчание было ответом на сообщение Граббе. Никогда еще общество не находилось под такой угрозой. Надо было срочно искать выхода из создавшегося положения.

Первым прервал молчание Бурцов:

— Неосторожность нашего товарища может обойтись нам очень дорого. Выход может быть только один: официально объявить о роспуске общества.

— Правильно! — подхватил Тургенев. — Этим мы удалим из общества ненадежных членов и приостановим возможные меры правительства по розыску общества.

Действительно, только таким путем можно было сохранить общество. За предложение Бурцова и Тургенева проголосовали все. Тут же было составлено обращение ко всем управам, в котором сообщалось, «что так как в теперешних обстоятельствах малейшею неосторожностью можно возбудить подозрение правительства, то Союз благоденствия прекращает свои действия навсегда».

На второе заседание были приглашены все члены Союза благоденствия, находившиеся в Москве, в том числе был приглашен, и Комаров. Это было сделано с расчетом на то, что если Комаров осведомитель, то он непременно сообщит правительству решение Коренной управы. На заседании Тургенев, объяснив причины уничтожения тайного общества, объявил о роспуске Союза благоденствия.

На следующем заседании присутствовали только те члены, которые были на первом заседании съезда. Обсуждался вопрос о программе и уставе нового тайного общества, которое образовалось под прикрытием постановления о ликвидации Союза благоденствия.

Прежде всего было признано необходимым изменить устав Союза благоденствия, устройство и самый состав общества. В новом уставе цель и средства для ее достижения должны были определиться с большей точностью, чем они были определены в уставе Союза благоденствия.

Затем приступили к сочинению устава.

В первой части устава, предназначавшейся для вступающих, говорилось то же, что и в «Зеленой книге». Ее редактировал Бурцов.

Вторую часть устава — для «высших членов» — написал Николай Тургенев. В этой части уже прямо было сказано, что цель общества состоит в том, чтобы ограничить самодержавие в России, «а чтобы приобресть для этого средства, признавалось необходимым действовать на войска и приготовить их на всякий случай».

Таким образом, устав нового общества отличался от решений петербургского совещания 1820 года: о республике не было сказано ни слова, говорилось только об ограничении самодержавия, то есть конституционной монархии.

Но в то же время новая программа имела свои положительные качества: она свидетельствовала о более последовательном понимании декабристами роли революционного насилия. Решение действовать посредством войск было несомненным шагом вперед по сравнению с прежними тактическими решениями.

Было намечено завести четыре отделения нового общества — в Петербурге, Москве, Тульчине и в Смоленске, куда направлялся Якушкин.

Договорились и о подборе новых членов. По предложению Бурцова, было решено избавиться не только от неустойчивых членов, но и от слишком радикальных, вроде Пестеля. Бурцову было поручено рассказать тульчинцам о роспуске Союза благоденствия, «вслед за тем известить всех членов, кроме приверженцев Пестеля, о существовании нового устава». Таким образом Бурцов думал «привести в порядок» Тульчинскую управу, надеясь, что все к нему присоединятся под его руководством.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

ГРЕЧЕСКОЕ ВОССТАНИЕ

Но знамя черное [8] Свободой

восшумело.

осле отъезда Бурцова и Комарова на Московский съезд потянулись дни ожидания. По делам общества Пестель теперь почти ничего не предпринимал, ожидая вестей из Москвы.

В январе опасно заболел Ивашев. Пестель перевез его к себе. Ивашев был в сильном жару, он то бредил, то забывался тяжелым коротким сном. Пестель просиживал возле больного друга долгие часы.

За время болезни Ивашева Павел Иванович очень привязался к этому юноше, относясь к нему, как к младшему брату, порученному его заботам, и даже через полтора месяца, когда Ивашев поправился и стал выходить из дому, Пестель все не отпускал его от себя.

— Я вас стесняю, — говорил Ивашев, — я, пожалуй, вернусь на свою квартиру…

— Что вы! — успокаивал его Пестель. — Вы нисколько не стесняете меня. Наоборот, мне надоело жить бирюком — все одному и одному.

Александр Ипсиланти.

Василий Львович Давыдов.

Василий Петрович Ивашев.

По расчетам Пестеля, Бурцов и Комаров должны были вернуться в Тульчин в начале марта. Но они вернулись в конце февраля. Пестель сидел в своем кабинете. Тихо отворив дверь, вошел Ивашев и остановился у порога. Пестель, едва взглянув на смущенное лицо юноши, понял, что тот хочет что-то ему сказать и не решается.

— Проходите, я сейчас кончу, — приветливо сказал Пестель, снова, склоняясь над столом.

— Полчаса тому назад я говорил с Комаровым… — сказал Ивашев, не трогаясь с места.

— С Комаровым? Где же он?

— Он спешил в полк и уехал, побывав только в штабе.

Пестель поднял голову, резкое чувство тревоги сжало сердце.

— Говорите, — тихо, но резко приказал он Ивашеву.

— Комаров сообщил, что Московский съезд постановил уничтожить тайное общество.

Пестель с силой опустил перо на бумагу. Перо сломалось, разбрызгав чернила по листу.

— Они не смели этого делать! — воскликнул он, но, тут же овладев собой, добавил обычным ровным тоном: — Мы еще обсудим решение Московского съезда!

Пестель сам объявил членам Тульчинской управы б сообщении Комарова. Все решили остаться в обществе до приезда Бурцова, который должен был привезти официальное постановление Московского съезда.