Клод Дюфрен - Великие любовники Страница 41

Действительно, «божественная» очаровала этого красивого молодого человека, который излучал чувственность, но дальше этого дело не пошло. Мопассану не удалось встать за Виктором Гюго[78] в списке любовных побед знаменитой актрисы.

Несмотря на постоянно оказываемую Флобером помощь, подмастерье переживал в то время период застоя. Время от времени ему удавалось опубликовать какую-нибудь хронику в газетах, но никто еще не заметил исключительный талант, которому суждено было вскоре проявиться. Более того, его здоровье ухудшилось: мигрени, головные боли, да и сифилис давал о себе знать. Это был прекрасный повод, чтобы взять несколько недель отпуска и поехать лечиться в швейцарский Валле. По дороге туда он не преминул навестить несколько попутных публичных домов. Сказалась сила привычки…

Действительно, он не мог пропустить ни одной юбки, чтобы не почувствовать непреодолимое желание поволочиться за ней. Приведем один пример: апрельским днем 1877 года за столиком ресторана «Трапп» в квартале Сен-Лазар собрались трое великих людей французской литературы: Флобер, Золя, Гонкур. Вокруг них охрану несли молодые писатели: Мирбо[79], Гюисманс[80], Энник[81] и Мопассан. Писатели обсуждали серьезную тему будущего беллетристики: окончательно ли умер романтизм? следовало ли принять или отвергнуть натурализм, за который ратовал Золя? Внезапно Мопассан перестал слушать своих собратьев по перу, его внимание привлекла одна из официанток. По прошествии некоторого времени, не имея больше сил сдерживаться, он поднялся и подошел к девушке. Флоберу пришлось едва ли не насильно вернуть его за стол.

Хотя состояние здоровья продолжало беспокоить, больше его занимало желание уйти из Морского министерства, где он задыхался от строгого надзора начальника, который становился все придирчивее. Мопассан ждал перевода в Министерство народного образования, поскольку племянница Флобера Каролина Комманвиль, близкая подруга нового министра, намекнула о скором новом назначении. И он ждал этого назначения, сгорая от нетерпения. К счастью, в качестве компенсации за тоскливые часы, проведенные в министерстве, у него были воскресенья, гребля по Сене, а главное, разные приключения, которые были с этим связаны. Сам Флобер, несмотря на то что давал своему юному другу советы вести себя сдержаннее, не смог удержаться от восхищения его силой в письме к Тургеневу: «От наших общих друзей нет никаких известий, за исключением молодого Ги. Он недавно написал мне, что за три дня смог сделать девятнадцать выстрелов! Это великолепно. Но боюсь, что в конце концов он весь изойдет на сперму!»

Наконец, в начале 1879 года, когда Мак-Магон[82], устав подчиняться республике, которую он ненавидел, покончил с ней, желание Мопассана превратилась в реальность: он был назначен в кабинет министра народного образования. Это было целое состояние: тысяча восемьсот франков ежегодного пособия, тысяча франков зарплаты плюс пятьсот франков премиальных. В то же время на сцене театра была поставлена его небольшая пьеса в стихах. Он воспользовался этим, чтобы съехать из каморки на улице Монсей и поселиться в более просторной квартире на улице Клозель. Этот квартал Ги выбрал не случайно: там днем и ночью бродили многочисленные проститутки, чьи хождения взад-вперед только радовали глаз писателя. Он очень скоро познакомился с большинством из них и начал с ними регулярную практику. Некоторые из этих дам жили в том же доме, и часто случалось, что какой-нибудь клиент, перепутав этаж, стучался в его дверь. Каждый такой неуместный визит радовал писателя, который черпал из этих визитов определенную ценную информацию, а потом включал ее в свои произведения.

Похабность языка приносила ему неприятности с правосудием. Сборник стихов «У края вод» был расценен как нарушение морали, и ему грозил суд. И снова на помощь пришел Флобер. Его открытое письмо в газету Le Gaulois вынудило следователя закрыть дело в связи с отсутствием состава преступления. И вот в начале 1880 года слава коснулась Ги своим крылом, благодаря одной простенькой новелле.

«Это – шедевр! Настоящий шедевр!» – воскликнул Флобер, прочитав «Пышку». И он был прав, это суждение не было подсказано ему привязанностью к молодому человеку: на нескольких страницах Мопассан сумел устроить настоящий суд над мелкобуржуазной моралью, которую ненавидел и с которой расправился своим безжалостным пером. Неудивительно, что героиней этой истории стала проститутка. Чтобы ее описать, автору потребовалось лишь обратиться к личному опыту. Неудивительно и то, что эта девица с малой добродетелью, но с большим сердцем была движима тем патриотизмом, который жил и в глубине души Мопассана. Что же касается времени действия, конец войны 1870 года, то молодой человек хорошо знал этот период истории и все еще чувствовал унижение. Если к этому добавить особый темп развития событий в новелле, жестокую иронию, можно понять, почему очень скоро имя Мопассана стало в один ряд с именами более зрелых его товарищей в славном списке литераторов.

Но в «Пышке» есть нечто большее: Мопассан, всегда упрямо проявлявший пренебрежение к женщине, в этой новелле воздал должное смелости, достоинству, душевным качествам, которых не хватало многим мужчинам. А то, что он выбрал проститутку для подобной реабилитации, имело символический смысл.

Главная героиня «Пышки» не была выдумана им полностью, Ги придал ей черты некой Адриен Легей, тоже продававшей свои прелести за деньги. Спустя несколько лет после написания «Пышки» Мопассан повстречался с ней в театре «Лафайет» в Руане. После взаимного представления он пригласил ее на ужин и был счастлив выразить свою благодарность за пример, который она ему подала.

На сей раз пришел настоящий успех! Мопассан больше не упускал его. В течение десяти лет произведения, подсказанные богатым воображением и язвительной натурой, притягивали к его творчеству новых читателей и почитателей. Постоянно растущий успех был тем более удивителен, что одновременно с этим состояние здоровья писателя стало опасно ухудшаться. Один известный офтальмолог метко выразился, что он был наказан тем, чем грешил! «Начиная с 1880 года, – написал врач, – у Ги де Мопассана наблюдалось поражение либо окологлазного нервного узла, либо, что представляется более вероятным, внутримозгового клеточного узла. Констатация этого нарушения может вполне соответствовать диагнозу сифилиса нервной системы в 80 % случаев и общему параличу в 40 % случаев».

Постоянные боли в глазах, однако, не замедляли его литературную деятельность. Но 8 мая 1880 года его ждало новое испытание: в телеграмме от Каролины Комманвиль сообщалось, что Флобер разбит параличом вследствие приступа апоплексии. Его смерть очень расстроила Мопассана, он почувствовал себя сиротой, как в человеческом, так и в профессиональном плане. Флобер значил для него намного больше, нежели родной отец и даже мать, он был мачтой, за которую можно было держаться в штормовые дни. Его добрая властность, его бдительная заботливость, его постоянные советы указывали путь. Что же с ним будет теперь, когда на его плече больше не лежала заботливая ладонь отшельника из Круассе?