Максим Макарычев - Александр Мальцев Страница 42

«Аркадий Иванович почти не повышал голоса, да это ему и не требовалось. Сама манера его поведения – уравновешенная, мудро-спокойная, уверенная – благотворно действовала на коллектив. Чернышева, по-моему, ничто не могло вывести из себя, – писал в своей книге «Хоккейная эпопея» Владислав Третьяк. – Однажды во время олимпийского турнира в Саппоро один из соперников нашей команды явно умышленно, желая как-то нас раздразнить, спровоцировать, бросил шайбой в Аркадия Ивановича, который стоял у скамьи. Чернышев даже не переменил позы: как стоял, облокотившись о бортик, так и остался стоять. А хулигана того, к слову сказать, наши ребята крепко проучили».

Хоккеисты советской сборной вспоминают, что это умение Чернышева владеть собой, сохранять невозмутимость даже в самые трудные минуты матча, это подчеркнутое спокойствие передавалось команде и часто выручало даже тогда, когда ничья и тем более победа казались недостижимыми и совсем безнадежными. «Раз тренерская мысль работает четко и ясно, раз мы живы и здоровы и полны сил, значит, судьбу еще можно переломить. Да мы и переламывали ее нередко… За историю своего существования сборная СССР девять раз подряд побеждала на мировых чемпионатах. И все эти девять раз старшим тренером был Чернышев. Уверен, что именно это свойство характера Аркадия Ивановича сыграло тут очень существенную роль», – вспоминал Борис Майоров в начале 1970-х годов.

Напротив, про таких людей, как Тарасов, говорят, что он не может усидеть на месте больше минуты. Стихией Анатолия Тарасова было находиться в гуще событий на льду и за его пределами. Страстный, всем сердцем переживающий за игру и результат, во время матча он постоянно ходил вдоль скамейки, находя какие-то слова для каждого хоккеиста. Причем у него была такая особенность – чем лучше шли дела у команды, тем эмоциональнее и страстнее вел себя Анатолий Владимирович, да так, что его призывы, обращенные к игрокам, слышали не только они сами и зрители поблизости, но и весь болельщицкий сектор. «А как Анатолий Тарасов заводил нас на борьбу с чехами, стоя у бортика: “Что ждете, бейте, давите их!” Был случай, когда Йозеф Голонка, знавший русский язык, услышал, что кричит Анатолий Владимирович, и со злости бросил шайбу прямо в нашего тренера», – писал Борис Михайлов в своей книге.

Впрочем, говорить о том, что Тарасов все 24 часа только и думал, что о хоккее, сжигая налево и направо свои эмоции во время игр и тренировок, было бы в корне неверным. Анатолий Владимирович первым почерпнул от канадцев удивительное умение «включаться в хоккей» только на время игр и тренировок, заводиться на льду только в отведенное для этого время. Он понимал, что если все время зацикливаться на хоккее и думать о нем, можно не только перегореть психологически, но и надорваться физически, с тяжелыми последствиями для организма.

При таких колоссальных нагрузках оба тренера знали, как лучше снять напряжение после игр и тренировок. Тарасов уходил в лес собирать грибы, причем умел сушить, мариновать, солить их. «Все, за что папа ни брался, он делал со страстью. Собирал грибы. Солил бочками огурцы, капусту, помидоры, яблоки. Чинил всей семье обувь. Засаживал дачу цветами и голубыми елями, – вспоминала дочь тренера, Галина Тарасова. – Когда у него начали болеть ноги, он надевал хоккейные наколенники и работал в саду. Случись на даче застолье, он всегда сам накрывал стол. Выпить мог, но пьяным я его никогда не видела. И что бы ни случилось, кто бы ни был у нас в гостях, в 21.30 отец уходил спать. Просто пропадал – и все. Когда его спрашивали, что привезти с собой на дачу, он всегда говорил: “Только хорошее настроение”».

Аркадий Иванович Чернышев был заядлым рыболовом, мог часами просиживать с удочкой на речке. Ветераны хоккея вспоминают один эпизод из жизни Чернышева. В 1969 году после победного чемпионата мира власти подарили ему новенькую «Волгу». Спустя некоторое время ее угнали. Нашли машину через несколько дней, бросив на поиски лучшие силы МВД, для которого найти автомобиль динамовского наставника было делом чести. Наконец нашли, позвали тренера, чтобы обрадовать его и показать «находку». Аркадий Иванович первым делом полез в багажник и радостно воскликнул: «Все в порядке!» Похоже, его больше радовало не столько уцелевшая машина, сколько драгоценные рыболовные снасти, которые он недавно привез из Швеции.

Виталий Семенович Давыдов признавался мне, что хоккеисты конечно же догадывались о том, что взгляды на хоккей у двух наставников не совпадали. Тем не менее, когда речь заходила об игре сборной, это были два единомышленника. «Мы не всегда понимали, по чьему плану – Чернышева или Тарасова – играем в очередном матче. Их единодушие в ответственные моменты, на мой взгляд, скорее всего, объяснялось тем, что ни тот ни другой не только не заканчивали Высшей школы тренеров, но не учились и в институте физкультуры. Поэтому в спортивных ситуациях они обязательно прислушивались друг к другу, что лишний раз только подчеркивало их взаимное уважение, в том числе и в смысле знаний, хотя роли в сборной у них были разные: Аркадий Иванович являлся организатором, мозгом команды, а Анатолий Владимирович был силен в тренировочном процессе, поэтому чаще напарника проводил занятия, – говорит Виталий Давыдов. – Но главное, что объединяло Чернышева и Тарасова, – это то, что они были тренерами от Бога с поразительной интуицией, пониманием игры, поэтому какими бы путями они ни шли к высокой цели, часто ее достигали».

Советские хоккеисты знали, что, прежде чем принять какое-то важное решение, два тренера подолгу спорили и часто, несмотря на внешнее хладнокровие Чернышева, срывались на крик. Но наступал день решающей игры и на глазах игроков они становились слаженным дуэтом, во всем поддерживая друг друга. На установках Чернышев, как старший тренер, говорил первым, как правило, тщательно подбирая фразы, порой сдержанно и сжато излагая план матча и давая задания каждому из игроков. Затем наступала очередь его формального «помощника». Тарасов обязательно дополнял повествование в красочных и более эмоциональных тонах. Его речь была до предела насыщена эмоциями и часто перемежалась восклицаниями и «не посрамить себя и близких», «отдать все силы игре» и т. д. «Все необходимые для победы тренерские знания передавались нам не только в предматчевых установках накануне конкретных игр, а постоянно, на каждом занятии, на протяжении десяти лет. Так что перед выходом на лед не всегда требовался детальный разбор возможных вариантов игры – достаточно было лишь напомнить нам о том, что ничего нового произойти не может, что очередной матч – это не более чем повторение пройденного. И этого нам действительно хватало для очередной победы», – вспоминает Виталий Давыдов, пришедший в сборную на несколько лет раньше Мальцева.