Анатолий Терещенко - Солдат Красной империи. Гуру из Смерша Страница 42

Именно после смерти Сталина Берия развел кипучую деятельность, объединив МГБ и МВД в свое Министерство внутренних дел СССР и стал первым заместителем председателя Совета министров СССР. Он готовился к прыжку на трон нового хозяина в Кремле. Но получился облом – его перехитрил другой сподвижник старой власти – хитрый властолюбец и специалист по кровопусканию не меньше Берии – Никита Хрущев.

Что касается оценки деятельности Лаврентия Берии, Леонид Георгиевич считал в целом его авантюристом, не лишенным хорошей памяти и умения держать нос по ветру.

Бытует на этот счет такая то ли байка, то ли быль: Наполеон Бонапарт как-то назвал своего главного полицейского Фуше самым совершенным и законченным типом негодяя, когда-либо существовавшим на земле. Эти слова без всяких поправок можно адресовать и Лаврентию Берии. Общеизвестно – Сталин в последние месяцы своей жизни торопливо готовил замену Берии. Кто это был, знал только Сталин!

Борис Васильевич Гераскин, работавший в тот период в центральном аппарате военной контрразведки в своей книге «Военная контрразведка и армия» по этому поводу писал:

«Раболепствуя и выслуживаясь перед Сталиным, прикидываясь слугой, чтобы со временем стать господином, Берия после смерти Хозяина всячески его поносил. На инструктаже сотрудников, выезжавших летом 1953 года с проверкой в Группу советских войск в Германии, назвал Сталина «старым дураком», тормозившим объединение ГДР и ФРГ».

Объединил Германию другой «хозяин» Кремля – Горбачев, «первый русский немец»…

Потоптались по своим предшественникам одинаково Берия после смерти Сталина и Горбачев после кончины Андропова. А ведь они их выдвигали – какая непорядочность!

В тот период развенчания Берии и Абакумова к начальнику 1-го отдела полковнику Иванову перешло много оперативных подборок и дел на крупных военачальников – Жукова, Захарова, Малиновского, Василевского, Воронова. В материалах в основном были выписки из показаний арестованных офицеров и генералов, звукозаписи разговоров проверяемых – прослушка, фотографии, распоряжения Сталина.

Возможно, «папки» велись по указанию Сталина руками Абакумова. Дело в том, что угасающий Сталин боялся предательства и восходящих потоков славы полководцев победоносно закончившейся войны, некоторые из которых заявляли о себе уже как политики. Они рвались в нее, считая партработников ниже своего уровня, предлагали даже дальнейшие пути развития нашего общества, причем с конкретизацией этих путей.

После ареста Гоглидзе начальником 3-го Управления, руководимого особые отделы на местах, утвердили генерал-лейтенанта Дмитрия Сергеевича Леонова, бывшего политработника, занимавшего до этого важный пост в Советской армии – члена Военного совета Ленинградского военного округа. Всю войну был на фронтах в действующей армии – членом военных советов Калининского и 1-го Прибалтийского фронтов, а затем Дальневосточного и 2-го Дальневосточного. Он относился к людям, которых можно назвать мужественными и решительными солдатами невидимого фронта, с пиететом.

Фронтовые мытарства давали о себе знать: выглядел он старше своих лет, поэтому коллеги в Управлении его называли коротко и ласково – «дедом». Леонид Георгиевич с теплотой высказывался о совместной работе с этим порядочным человеком…

Из воспоминаний Иванова:

«Леонов был человеком большой порядочности и честности. Он работал на многих должностях в полит органах Вооруженных сил СССР, в том числе и на очень высоких. Оперативную работу он, конечно, не знал, но не чурался советоваться с подчиненными по самым разным вопросам и аспектам чекистской деятельности. Долгая армейская служба сделала Дмитрия Сергеевича человеком суровым, сдержанным и даже суховатым, требовательным к себе и окружающим. Практики чекистской у него, естественно, не было никакой. Поэтому нередко по разным специальным вопросам он обращался и ко мне.

Будучи глубоко партийным и принципиальным человеком, он умело исправлял ошибки в работе Управления, допущенные бывшим руководством, и мог твердо направлять дело в заданном направлении. Он был строг и требователен не только к подчиненным, но и прежде всего к себе. Среди оперативного состава он пользовался заслуженными авторитетом и уважением…»

Конечно, работа по рассмотрению дел на военачальников отнимала у руководителя отдела уйму времени, отвлекала от живой работы с оперативным составом и негласными источниками. Однажды среди дел Леонид Георгиевич нашел тоненькую папку с материалами на генерал-майора Ивана Никифоровича Рухле (настоящая фамилия белоруса уроженца Минской губернии – Рухля. – Авт.).

В папке находился текст подлинной телеграммы командующего Сталинградским фронтом А. Еременко Сталину, где тот возлагал ответственность за срыв сентябрьского наступления 1942 года на начальника оперативного управления штаба фронта генерал-майора Рухле.

Сегодня доподлинно известно, что обвинительную сторону дела подготовил для командующего член Военного совета фронта злопамятный Хрущев. На телеграмме красным карандашом была учинена косая резолюция Верховного Главнокомандующего: «Рухле арестовать».

Леонид Георгиевич обратил внимание на такие детали. Ни следствия, ни суда не было, а человек уже десять лет сидел в лагере. Иванов доложил о материалах дела на заключенного генерал-лейтенанту Д.С. Леонову.

– Так я его знаю еще по работе в Генштабе, достойный, честный человек, умница. Оставь-ка папку у меня, – удивился начальник.

Через короткий промежуток времени Рухле был освобожден.

Но в этом рассказе Иванова не упоминаются причины, по которым дело на фронтовика было сфабриковано. И виновником его был не столько Сталин, сколько друг Андрея Еременко, член Военного совета Никита Хрущев. Злопамятный Хрущев не простил генералу Рухле харьковскую катастрофу, происшедшую в мае 1942 года. Ее можно было предотвратить. Тогда не было бы полного провала летней кампании. Это хорошо осознавал вступивший в апреле сорок второго в должность начальника оперативного отдела Юго-Западного фронта (ЮЗФ) полковник Рухле Иван Никифорович.

Рассмотрев план наступления на Харьков, он пришел к категорическому заключению: «Эту операцию мы проиграем, она закончится катастрофой».

Но руководители ЮЗФ Тимошенко, Хрущев и Баграмян проигнорировали предупреждение полковника, доложили утвержденный план в Ставку, и получилось то, что получилось, – войска оказались в котле. Погибли из-за бездарности руководства около двухсот тысяч наших военнослужащих. Сталин с гневом обрушился на руководство ЮЗФ. Хрущев не мог простить полковничью дальновидность и отомстил ему в Сталинграде.