Владимир Андреев - Моря и годы (Рассказы о былом) Страница 42

Как только позывные на рее дошли до места, грянул холостой выстрел: начальник Морских сил громогласно объявил о своем недовольстве действиями эсминца.

— Передать на эсминец «Урицкий»: «Обращаю ваше внимание на слабую дисциплину затемнения, в одной из кают правого борта долгое время не был задраен иллюминатор, горел свет. Виноватого наказать». Товарищ дежурный, а как действовал в дозоре эсминец «Калинин»?

— Неплохо.

— Не неплохо, а отлично. Поднять позывные эсминца «Калинин» и сигнал «Флагман доволен действиями в дозоре».

Так начальник Морских сил Балтийского моря твердой рукой наводил порядок.

Часам к двенадцати день разгулялся. Тучи рассеялись. Облака поредели. Осеннее солнышко приятно пригревало в прикрытых от ветра местах. Берега давным-давно скрылись. Штурмана своими секстанами «обстреливали» солнце, определяя место в море. На «Марате» поднят сигнал «Показать свое место на 12.00».

— Товарищ Андреев, — обращается ко мне Добровольский, — вас не затруднит записать в мою книжку несколько пеленгов?

— С удовольствием!

Ровно в двенадцать артиллеристы дальномером измерят расстояние до каждого корабля, а мы с вами возьмем пеленга и получим точную картину походного ордера. Зная точно свое место, мы сможем определить место каждого. Наши данные будем сравнивать с данными, передаваемыми с кораблей.

Корабли охранения флажными сигналами, а дозор прожектором сообщили свои места. Флагманский штурман флота аккуратнейшим образом нанес их на карту. У большинства расхождения были в пределах нормы. Эсминец «Калинин» показал свое место абсолютно точно, а левый концевой эсминец передал данные, по которым он должен быть на форштевне линкора «Парижская коммуна», хотя в действительности находился на левом траверзе линкора в десяти кабельтовых. Посмотрев карту, Викторов приказал:

— Передать семафором по линии: «Ставлю в пример штурманскую службу эсминца „Калинин“, показавшего самое точное место». На левый концевой эсминец передать: «Ваше место оказалось на форштевне „Парижской коммуны“. Как это вам нравится?»

День прошел без приключений, если не считать того, что Викторов распорядился после обеда всему командному составу кораблей заниматься астрономической практикой, а к заходу солнца сообщить фамилии лучших и отстающих вахтенных начальников.

— Михаил Владимирович! — обратился Киреев к Викторову. — А не круто ли вы берете вахтенных начальников в штурманский оборот?

— Ничего, это полезно. На водных просторах бываем редко, топливо приходится экономить. Значит, каждый час похода необходимо использовать с максимальной нагрузкой и пользой. Астрономией настоящий моряк должен владеть в совершенстве…

Иностранные корабли, особенно встречные, завидев Балтийскую эскадру, старались не мешать ее движению. Только рыболовецкие суда продолжали заниматься своим нелегким делом; смело врезаясь в строй идущих военных кораблей и доставляя своими действиями немало хлопот вахтенной службе и командирам.

День угасал. Спускались сумерки. Когда корабли окутала ночная мгла и на небе появились первые звезды, начальник Морских сил ушел с мостика, коротко бросив мне:

— Вы оставайтесь. Я пошел в каюту. Разбудить в пять ноль-ноль.

Какая красота вокруг! Куда ни глянь, с включенными ходовыми огнями идут наши корабли. Но вот на флагмане выключили огни, и тут же все корабли исчезли из поля зрения, погрузились во мрак. Нигде ни огонечка.

Два часа идем без огней. Потом «Марат» включил огни и, как по волшебству, кругом, на всех кораблях, ожили красные, зеленые, белые светлячки.

Вышедший из рубки флагманский штурман просит меня взять пеленга на корабли охранения правого борта. Сам пеленгует по левому борту. Передаю ему данные. Он наносит их на карту.

— Недурно, недурно получается… Все свои места держат хорошо.

— Как это им удается? — невольно вырвалось у меня.

— Нелегко дается, товарищ будущий штурман! Хорошая выучка машинистов и рулевых. Первые отлично держат обороты машин, вторые — заданный курс. Ну а по секрету могу вам сказать: на эсминцах у людей глаз зоркий. Хоть ночь и темна, но они умеют различить в темноте не только махину линкора, но и корабли куда меньшего размера. Служба, батенька, у них такая. А уж коли умеют узреть, то умеют и запеленговать…

Узнав о моем намерении поступать на специальные курсы усовершенствования командного состава (СКУКС) в штурманский класс, флагманский штурман стал все чаще привлекать меня на помощь — то записать время и отсчеты взятых высот звезд, то поработать с секстаном. Дело дошло до того, что он разрешал мне на его путевой карте прокладывать, правда еле заметной чертой, пеленга для определения места по береговым знакам. Викторов видел наш альянс и не препятствовал ему.

Ночью в штурманской рубке, какой-то особенный, деловитый уют. Часто-часто тикают корабельные часы, равномерно пощелкивает счетчик лага, отсчитывая пройденное расстояние, не умолкая, поет свою песню указатель курса гирокомпаса, деловито жужжит автоматический прокладчик курса. Привычное штурманское ухо по ритму работающих приборов улавливает малейшие изменения в курсе и скорости корабля.

На маленьком столике на электрической плитке стоит чайник. Штурмана, особенно в ночное время, не прочь побаловаться чайком. Стаканчик горячего штурманского, как они говорят, чая, крепости необычайной, прогоняет сон и усталость…

Пошел пятый час. Скоро будить командующего. Вдруг неожиданно раскрывается дверь, и в рубке появляется Викторов. Вот тебе и «разбудите в пять ноль-ноль»! Подаю ему свои записи. Он читает, подойдя к штурманскому столу, освещенному затемненной лампой.

— Где мы?

Флагманский штурман показывает на карте.

— А атакующие, по вашему расчету, где?.. Понятно! Выключить ходовые огни! Учебно-боевая тревога.

Вновь корабли растаяли в темноте. Начались ночные атаки. В восточной, более светлой, части горизонта охранение завязало бой, со стороны более темной части горизонта «противник» атаковал линкоры. Один из атакующих кораблей ворвался внутрь охранения и, обозначив ракетой торпедный залп, круто развернулся и скрылся за густейшей дымовой завесой, им же поставленной. Эффектное зрелище!

— Запишите: «Атака произведена грамотно». Кто это так лихо действовал?

— «Урицкий». Во время атаки «Марат» обменялся с ним позывными.

— Хвалю службу мостика за расторопность! Так начался третий день похода.

Все дальше и дальше уходим на юг. Заметно потеплело. Волна уменьшилась, ветер стих, а после полудня вовсе заштилело. На небе — редкие кучевые облака.