Николай Амосов - Голоса времен. (Электронный вариант) Страница 42

За всю войну мне не довелось быть свидетелем броских, эффектных, героических поступков, кроме того отчаянного летчика в октябре 41-го в Сухиничах. Но я видел другой, повседневный, ежечасный героизм, видел массовое мужество. Нужно мужество, чтобы переносить страдания. Страдания: физическая боль - острая, когда снимают повязку, когда распирает бедро, пораженное газовой флегмоной. Когда трется гипс о пролежень на крестце. Когда месяцами болит голова после ранения черепа. Голод и жажда челюстного раненого, с развороченным ртом, не глотающего, которого не могут накормить, пока не привезут к специалистам. Страдания: холод, отсутствие постели, неудобное положение в гипсе. Сколько из них плакало и кричало в палатках, при перевязках и наших хирургических процедурах? Единицы... Кто из них просил себе частного, отдельного снисхождения или льготы по тяжести ранения или по чину? Единицы.

А мужество принятия решения? "Нужно отнять ногу..." "Нужно сделать резекцию сустава. Да, нога гнуться не будет".

Героический наш народ. Мужественный, терпеливый, стойкий. Это не просто дисциплина. Это величие духа.

Низкий поклон им, всем раненым, которые прошли через наш ППГ, через все госпитали.

Звучит напыщенно, но это так и есть.

... ... ...

Вот уже прошло 55 лет после войны. Много я перечитал за это время.

Прояснилась ли истина о войне? Нет, не прояснилась. При советской власти её больше затемняли, чем проясняли. Говорилось: Мы - мирная страна. Гитлер напал вероломно. Внезапно. Смех! Как будто не знали, кто - Гитлер? Дескать, мы готовились, но не успели. Но нет официальных цифр - как готовились? Сколько было танков, самолётов? Каких? Сколько дивизий?

Вот недавно появился Суворов - беглый чекист из ГРУ и написал скандальную книгу "Ледокол". Сказал: Сталин сам готовил нападение на Германию, но не успел. Что у нас был огромный перевес в вооружениях. Что страна была отмобилизована. Недавно мелькнуло в прессе, что и Жуков в генеральном штабе готовил планы вторжения, но какие-то слабые, и Сталин их будто - бы забраковал. Не солидно.

Суворову я не очень поверил. После перестройки должны были появиться истинные цифры об оружии и войсках. Не появились.

Но кое-что есть. Танки и самолеты "новейшей конструкции", (устаревших не считают). Так вот: в июне 1941 преимущество немцев было 1:3, в декабре - по танкам - сравнялись, по самолетам мы отставали 1:1,2. Но производственные мощности и конструкции оружия были, поэтому и произошёл в 1942 перелом в соотношении сил. К концу войны он достиг 5:1 в нашу пользу.

Впечатление? Была какая-то фатальная военная глупость Сталина. Обманули его немцы дезинформацией. Репрессиями он уничтожил лучших генералов и задавил остальных: они могли только поддакивать вождю.

Мнение: планов завоевать Европу не было. Было нагромождение военной мощи из панического страха перед Гитлером. Но не было настоящего руководства армией. В результате - неразбериха и поражение.

Да, Сталин умел побеждать. Но только тем, что не жалел людей. Это - и стройки, и колхозы (голодомор). Но больше всего - война. Цифры потерь менялись и не достоверны до сих пор. Точных - просто не существует. Самые вероятные: страна не досчиталась 20 - 25 миллионов. Это - в четыре раза больше, чем немцы и раз в двадцать больше союзников.

Генералы завоевывали победы трупами солдат, а вовсе не гением. Кстати: недавно всплыла интересная цифра: 300 000 положил Жуков только для взятия Берлина. Торопился, видите ли. Зачем? Город и так лежал под ногами.

Такой была и вся война.

Глава пятая. Москва. Брянск.

1. 1945 г. Еще раз Манчжурия.

Итак, ППГ-2266 умер. Мы с Лидой получили предписание ехать на какую-то станцию, не помню, в госпиталь 497, к начальнику Гарелику.

Упаковали чемоданы и ноябрьским вечером нас посадили в поезд. Ехали часа три. Приехали уже в темноте. Ночевали у добрых людей.

Какая неприкаянность! Как будто от родной матери оторвались.

Утром нашли госпиталь, на окраине посёлка, в военном городке. Комсостав жил в "фанзе", этаком круглом доме из досок на манер чукотского чума. Тесно и скучно прожили целый месяц. Отвратительное настроение. Не было желания что-нибудь делать, все казалось сугубо временным. Начальник - молодой энергичный капитан, Саша Горелик, я его знал по прежней армии. С ним жена, не ППЖ. Собака овчарка. Еще служили трое врачей, молодые женщины. Одна интересная (замечал, Амосов!). Но имена забыл.

В конце декабря получили приказ выехать в Манчжурию и возглавить лагерь японцев, в котором свирепствует сыпной тиф.

Прислали студебеккеры. Погрузились. Поехали. Мороз 20 градусов.

Прибыли в город Мудедзян, километров двести. Выгрузились в большом посёлке, бывшем военнном городке японской армии.

Боже мой, какая жуть! Почти как в Гомеле или Кенигсберге. Одноэтажные дома, улицы, перекрестки. Но от домов - одни стены. Даже крыши не везде. Не только рамы - косяки, полы выломали китайцы. Мстили?

Но всё-таки нашли обжитый район - команда и комендант, двадцать солдат и пьяный капитан. Чуть дальше японский военный госпиталь, их ППГ. Окна вставлены, стекло, фанера. Крыши и дым из труб. Живут люди.

Наше докторское дело телячье - сиди и жди. Комендант нашёл дом, несколько целых комнат с печками и даже дровами. Выгрузились, стали печки топить и греться. Начальство с хозяйственниками пошло дела делать - дома занимать, имущество разгружать, ремонт начинать. Но, прежде всего, горячую пищу. Полевой госпиталь всё имеет: походная кухня, котлы, кипяток. Через час уже еда готова. Живём! Мрачно шутим: "ППГ в своей стихии".

Пришёл начальник, Саша. Дал информацию.

Лагерь военнопленных, около 500, точно никто не знает. Карантин из-за тифа. По идее есть организация - команда солдат и японский госпиталь. В действительности - хаос и вымирание. Лагерь не охраняется, пленные убегать боятся - китайцы тут же убивают. Японцев кормят сухим пайком, но в действительности голод - команда продаёт и пропивает продовольствие. Госпитальные себя кормят, но никого не лечат. Задача: оздоровить лагерь.

Посовещались с Сашей. У него вся полнота власти, есть приказ свыше. Наметили: сортировка и учёт. Больных собрать вместе, вымыть, лечить. Крепких заставить работать. Дел много: утеплиться, отопиться. Кормление из кухни. Прожарить одежду. Проверять на вшивость и заболевания. Здоровых после карантина и переболевших отправлять на советскую территорию. Тифозных принимать из других лагерей.

Вызвали японца начальника госпиталя. Крупный, очень вальяжный, одет по форме. Есть переводчик. Заявляет: