Эллиот Рузвельт - Его глазами Страница 42

Через наших моряков до меня уже дошли слухи о предстоящих высадках на китайском побережье, и я сказал об этом отцу.

— Да, конечно, — ответил он, — это тоже входит в наши планы, но мы намечаем эти операции значительно севернее, англичане же считают их там практически неосуществимыми. Кроме того, картина, которую рисует наша разведка, сильно отличается от того, что видят англичане. Англичане считают, что побережье Китая наводнено японцами, мы же хорошо знаем, что значительная часть этого побережья находится в руках китайских партизан.

Я спросил, не являются ли эти партизаны китайскими коммунистическими войсками; отец утвердительно кивнул головой.

— Между прочим, — сказал он, — Чан Кайши старается убедить нас в том, что китайские коммунисты совершенно не воюют с японцами. Но мы знаем, каково истинное положение дел.

Мне случайно стало известно, что все данные воздушной фоторазведки китайской территории, производившейся нашей 14-й воздушной армией, хранились в строгой тайне от англичан, и я сказал об этом отцу.

— Мы уже давно договорились об этом с китайцами, — ответил он. Китайцы усиленно добивались от нас обещания не показывать англичанам карт, составленных нашей воздушной разведкой. Они даже заставили нас дать такое обещание еще до того, как мы приступили к работе. Их точку зрения не трудно понять. Они знают, что англичане хотят получить доступ к этим картам из коммерческих соображений, имея в виду интересы послевоенной торговли. Кстати, несколько дней назад мы беседовали об этом с Чан Кайши за обедом. Он усиленно добивается нашей поддержки, чтобы не позволить англичанам вернуться в Гонконг, Шанхай и Кантон с теми же правами экстерриториальности, которыми они пользовались до войны.

Я спросил отца, намерен ли он поддержать китайцев в этом вопросе.

— Не безоговорочно, — ответил отец. — Еще до того, как Чан Кайши поставил этот вопрос, я выразил ему неодобрение по поводу характера его правительства. Я сказал, что оно отнюдь не является демократическим в современном смысле слова. Я заявил, что еще до окончания войны он должен будет сформировать правительство национального единства совместно с яньаньскими коммунистами. И он пошел на это, правда, с одним условием: он хочет получить от нас заверение в том, что Советский Союз согласится уважать границу Манчжурии. Последний вопрос будет обсуждаться в Тегеране.

— Значит, если тебе удастся уладить эту сторону дела со Сталиным, Чан Кайши согласится сформировать в Китае более демократическое правительство? И в качестве компенсации за это…

— Совершенно верно. В качестве компенсации за это мы будем поддерживать его позицию, заключающуюся в том, что Англия и другие страны не должны больше пользоваться особыми империалистическими правами в Гонконге, Шанхае и Кантоне.

Несомненно, это соглашение сулило много хорошего.

— Меня особенно обрадовало то, что генералиссимус Чан Кайши согласился привлечь коммунистов к участию в национальном правительстве еще до выборов, — добавил отец. — Фактически, в качестве гарантии, что мы его не обманем, он хочет от нас только одного: чтобы после капитуляции Японии мы обеспечили такое положение, при котором английские военные корабли не будут входить в китайские порты. Эти порты должны быть открыты только для американских военных кораблей. И я лично поручился ему за это.

— Тебе трудновато будет добиться согласия Черчилля на такое условие, заметил я.

— Он не сможет особенно спорить, потому что разгром Японии будет осуществлен на девяносто девять процентов американским оружием и американскими войсками, — возразил отец решительным тоном. — После войны задачей американской внешней политики будет заставить англичан, французов и голландцев понять, что они могут управлять своими колониями только на основе тех методов, какие применяем мы на Филиппинах.

Отец заметил, что большинство китайцев считает японскую колониальную политику лучше английской, французской и голландской.

Он беседовал с генералиссимусом не только о будущем Китая, но и о Малайских княжествах, о Бирме, об Индо-Китае и об Индии; и, очевидно, Чан-Кайши был очень ободрен позицией отца в этих вопросах. Отец заявил ему, что англичанам придется удовлетвориться сохранением преимущественного экономического положения в Индии, предоставив стране политическую независимость, французы же после войны не получат права вернуться в Индо-Китай и снова вступить во владение этой богатой страной на том единственном основании, что она некогда была их колонией. Самое большее, на что могут рассчитывать французы, — это получить опеку над своими колониями и нести за нее ответственность перед организацией Объединенных наций. В конечном же счете этим колониям будет предоставлена независимость, как только Объединенные нации убедятся в том, что они уже созрели для самоуправления. Отец высказывал такой же взгляд почти год назад, и время лишь укрепило его убеждение.

На следующее утро отец был очень занят. Ему пришлось принять Джемса Лэндиса, Аверелла Гарримана, лорда Луиса Маунтбэттена (который хотел изложить свою особую точку зрения по поводу споров о китайско-бирманско-индийском театре), г-жу Чан Кайши, адмирала Леги и посла Вайнанта. Наконец, мне все же удалось прорваться к нему на минуту и сообщить, что затребованная мною по его поручению медаль Заслуженного Легиона доставлена.

— Прекрасно! — воскликнул отец, очень любивший такие сюрпризы. Устрой так, чтобы после завтрака Айк пришел сюда.

В половине третьего пришли генералы Эйзенхауэр и Маршалл, и отец объявил, что у него приготовлен небольшой сюрприз. По просьбе отца Уотсон зачитал заранее заготовленный приказ. Генерал Эйзенхауэр стоял в это время навытяжку. Когда приказ был прочитан, отец попросил Айка подойти к нему и сам приколол медаль к его кителю.

— Вы это заслужили, Айк, и заслуживаете гораздо большего, — сказал отец.

Айк ответил со слезами на глазах:

— Это счастливейшая минута в моей жизни, сэр. Такая награда для меня ценнее всякой другой.

После завтрака состоялось заключительное политическое совещание. Супруги Чан Кайши, Черчилль, Гарриман, Идеи и Кадоган собрались в саду и в течение двух часов совместно с президентом разрабатывали текст коммюнике, которое должно было быть опубликовано после Тегеранской конференции. Из него мир должен был узнать, что Манчжурия, Формоза и Пескадорские острова будут возвращены Китаю, а Корея после долгих лет угнетения вновь обретет свободу.

Мы обедали в своем кругу; отец и его спутники рано легли спать, так как им предстояло встать в пять часов утра, чтобы попасть в Тегеран до наступления темноты. На всем пути ожидалась хорошая погода. Я не полетел вместе с ними, так как у меня в Каире был свой самолет, на котором прилетел майор Леон Грей. Я хотел отправиться в Тегеран на этом самолете, потому что не знал, сколько времени мне удастся пробыть в Иране, и должен был иметь возможность вылететь оттуда в любой момент. Кроме того, генерал Эйзенхауэр пригласил меня на экскурсию для осмотра достопримечательностей Луксора.