Лео Яковлев - Достоевский: призраки, фобии, химеры (заметки читателя). Страница 42

«Есть нечто гораздо высшее бога-чрева. Это — быть властелином и хозяином даже себя самого, своего я, пожертвовать этим я, отдать его — вcем. В этой идее есть нечто неотразимо-прекрасное, сладостное, неизбежное и даже необъяснимое».

«С Петровской реформой, с жизнью европейской мы приняли в себя буржуазию и отделились от народа, как и на Западе».

«Чернышевский порядочный компилятор, не всегда, впрочем, добросовестный».

«Во мне много есть недостатков и много пороков. Я оплакиваю их, особенно некоторые, и желал бы, чтоб на совести моей было легче. Но чтоб я вилял, чтоб я, Федор Достоевский, сделал что-нибудь из выгоды или из самолюбия, — никогда вы этого не докажете и факта такого не представите».

«Да, я болен падучей болезнью, которую имел несчастье получить 12 лет назад. Болезнь в позор не ставится. Но падучая болезнь не мешает деятельности. Было много даже великих людей в падучей болезни, из них один даже полмира перевернул по-своему, несмотря на то, что был в падучей болезни».

Примечание. Некоторые литературоведы считают, что в данном случае Достоевский имел в виду пророка Мухаммеда. Но Мухаммад не страдал эпилепсией. Состояние транса, в которое он иногда погружался, не было припадком падучей, а достигалось медитацией.

«Воняет, воняет! (поговорка Суворова)».

«Нигилистический роман. Его концепция — всегда одно и то же: муж с рогами, жена развратничает и потом опять возвращается. Дальше и больше этого они ничего не могли изобресть».

«Сила не нуждается в ругательствах»

«Пишущий с акцентом вроде того, как говорят с акцентом».

«То, что называется в России обществом и составлялось из помещиков. В последнее время из чиновников (буржуазии).

Теперь помещиков нет. Наше общество должно быстро измениться».

«Человек с самых первых времен объяснялся образами. Каждый язык полон образами и метафорами».

«…мы верим, что наш, собственно наш, русский почвенный идеал несравненно выше европейского (что он только сильнее разовьется от соприкосновения и сравнения с европейским), но что он-то и возродит все человечество».

«Ведь общеграждане все показали тыл; они вам изменили, захватили свои деньги и убежали в Европу».

«Но неужели вы не заметили, что даже величайшие дела в мире начинались с ужасно простодушных и наивных причин»

«Так как в слове «европеец» уже заключается отрицание француза, немца — и проч., то и у нас, обратно, перешло в отрицание русского».

«Человек весьма часто принадлежит известному роду убеждений вовсе не потому, что разделяет их, а потому, что принадлежать к ним красиво, дает мундир, положение в свете, зачастую даже доходы».

«Нет, я хочу идеала, то есть я всего хочу разом».

«Откуда взялось это общество? О вы, историки наши, празднующие двухсотлетние юбилеи, скажите, чье это произведение, какие основания и возможности были положены к оторванности от почвы».

«Наше общество — всех более готово к нигилизму. Слава Богу, что не народ».

«Искусство дает формы выжитому чувству или пророчит, когда чувство еще не пережито, а только начинает загораться в народе».

«Многое случилось великими предначертаниями Петра, обратившего священника почти что в чиновника».

«Эстетика есть открытие прекрасных моментов в душе человеческой самим человеком же для самосовершенствования».

«Я не удивляюсь, что самые жгучие вопросы смахивали на испанские дела, об России как об Испании».

«В сущности республики — правительства аристократические, да и продукт классического образования».

«Коммунисты, уничтожая собственность, хотят общего благосостояния и отнятием собственности хотят ограничить порочную волю людей. Но мне именно нужна моя порочная воля и все к ним средства, чтобы мочь от них отказаться».

«Наше Петром Великим отученное от всякого дела общество».

«Подавлять в себе долг и не признавать обязанности, требуя в то же время всех прав себе, — есть только свинство, но это так соблазнительно».

«Хорошим примером человек живет».

«Национальность есть более ничего, как народная личность. Народ, ставший нацией, вышел из детства».

«…всякий немец, прибитый русским, несомненно считает в лице своем оскорбленной и всю свою нацию. Русский, прибитый немцем, ничего не подумает о своей нации, но зато утешится, что все-таки получил плюху от цивилизованного человека. Такова благородная страсть к цивилизации».

«…все западники есть лишь доживающее поколение помещиков, через крепостное право разъединившихся с народом».

«Что лучше: быть наивным подлецом или стыдящимся подлецом — что предпочтительнее. Ответ прямой: быть просто подлецом».

«Старые постарели. А старье стареет с ужасающей быстротой».

«Смешнее всех старье, приписавшееся к молодым».

«Неужели независимость мысли, хотя бы и самая малая, так тяжела».

«Женщина родится аристократкой и, если достойна того нравственно, всем равна, равна королям».

«Исповедания же был православно-лютеранского, как и все русские нашего времени, еще продолжающие верить в Бога».

«Кто слишком любит человечество вообще, тот, большею частию, мало способен любить человека в частности».

«Атеизм есть болезнь аристократическая, болезнь высшего образования и развития, стало быть, должна быть противна народу».

«Техники из классиков всегда становятся вперед, в голове, и дают мысль и движение науки, тогда как прежние необразованные наши техники и специалисты (профессора) всегда были только жалкой серединой, исполнителями и поддакивателями».

«Кто очень уж жалеет злодея (вора, убийцу и проч.), тот весьма часто не способен жалеть жертву его».

«Чем хуже, тем лучше — тоже общее правило».

«Дворянство и его сохранение необходимо, ибо оно все-таки выражало своим установлением форму живой связи царя (знамени) с народом и заключало в себе все возможности дальнейших социальных развитии земли. Сохраняло дух связи, в котором должна была пониматься служилость. Заменить его некем. Без лучших людей невозможно (декабристы и проч. ошибки, происшедшие от грубой реформы Петра, основанной на презрении к самостоятельности исторической России)».