Бернард Барух - От биржевого игрока с Уолл-стрит до влиятельного политического деятеля. Биография крупного американского финансиста, серого кардинала Белого дома Страница 43

Сегодня всякий раз, когда я смотрю на крикливо одетого человека, всегда задумываюсь над тем, как бледно он выглядел бы на фоне Даймона Джима Брэди.

Джиму нравилось поражать людей, он всегда хотел, чтобы о нём говорили. Он никогда не пользовался старыми денежными купюрами. Если его деньги становились мятыми или он получал от кого-то грязные купюры, он сразу же отправлял их в банк для обмена на новые. Где бы он ни появлялся, всегда одевался официально, и, как правило, его повсюду сопровождали прекрасные женщины. Но при всей своей склонности к показухе Джим был добрым человеком и прекрасным другом. В его натуре не было ни капли злобы.

Все думали, что Брэди серьёзно влюблён в Лилиан Рассел. На самом деле вот уже несколько лет он оказывал знаки внимания Эдне Макколи, а за Лилиан Рассел ухаживал высокий и импозантный наследник медных рудников «Левисон» Джесси Левисон. Они так часто появлялись повсюду вчетвером, что казались неразлучными друзьями. Однажды Брэди позвонил мне и сказал:

– Берни, это ужасно, но Джесси с Эдной сбежали и поженились.

Через несколько лет Лилиан Рассел вышла замуж за Александра Мура, ставшего послом в Испании.

Брэди торговал оборудованием для железных дорог и преуспел в этом. Он сочетал в себе изрядную долю удачливости при изумительной работоспособности. Я предоставлю кому-то, кто лучше меня изучал философию, разбираться в том, как мог смириться ярый бизнесмен-консерватор Джеймс Б. Брэди с Даймоном Джимом, этим шоуменом с Бродвея.

Джим в разговоре выговаривал слова с придыханием, он всегда был готов посмеяться над собой. Как-то он рассказывал мне:

– Один парень решил побиться со мной об заклад, что он съест больше ветчины, чем я. Прежде чем согласиться, я спросил у него, сколько именно ляжек[66] он сможет съесть.

Джим не прикасался к чаю, кофе и спиртному. Он не курил. Но я уверен, что он мог съесть больше, чем трое любых других мужчин. Он поглощал мороженое килограммами, а апельсины – дюжинами зараз. Когда он ехал куда-то, то всегда возил с собой кучу апельсинов. Я лично был свидетелем, как как-то он в качестве закуски перед обедом съел три или даже четыре дюжины устриц.

Съесть фунт конфет было для Брэди пустяком. Он был, наверное, самым частым клиентом продукции «Пейдж энд Шоу». Они собирали для него особое ассорти из десяти или двенадцати видов сластей, весом примерно по четверть фунта (113 г) каждый.

При росте шесть футов один дюйм (198 см) Джим был просто чудовищно толстым, но он любил танцевать. Он с моим самым младшим братом Сайлингом были очень близкими друзьями. Они любили посещать соревнования по танцам, где Сайлинг часто выходил победителем. На одной танцевальной вечеринке в холостяцком доме Брэди на Западной 86-й улице я получил приз как самый элегантный танцор. Это были наручные часы, которые при их мужском размере во всём остальном больше подошли бы даме, а не мужчине. Корпус был инкрустирован жемчугом.

Обычно Джим любил развлекаться на публике, и как-то я сказал ему, что моя жена и я хотели бы привести к нему нескольких наших друзей, чтобы посмотреть его драгоценности. Он попросил назначить время, когда мог бы организовать для нас ужин. Мы пригласили примерно дюжину человек. Никогда мне не приходилось сидеть за более изысканным столом, столь изящно накрытым. С каждой переменой блюд все дамы за столом получали очередную безделушку или ювелирное изделие в подарок.

По такому случаю Джим ел не больше, чем его гости. Его настоящий ужин состоялся до нашего прихода. Так же он поступал, когда отправлялся на ужин к кому-то из друзей.

В тот вечер Джим приказал доставить из хранилища свои драгоценности, чтобы показать их нам. В коллекции было от двадцати пяти до тридцати пяти наборов ювелирных изделий, каждый из которых состоял из пуговиц для воротничка, запонок, пуговиц для манжет, пуговиц для жилета, заколки для шарфа, цепочки и футляра для часов, футляра для очков и игральных карт, зажимов для подтяжек, пряжки для ремня, кольца, карандаша и сменных набалдашников для трости. Все эти предметы были украшены алмазами, изумрудами, рубинами, сапфирами, жемчугом, лунным камнем и комбинациями этих и других драгоценных камней. Один полный комплект, выполненный из оружейной стали, как пояснил Джим, он хранил специально для своих похорон.

Затем Джим продемонстрировал нам свой гардероб. Одна полка полностью была предназначена для костюмов и пальто серо-жемчужного цвета, другая – для синего, ещё одна для сливового и так вплоть до чёрного. Я никогда не видел такого количества костюмов и обуви, разве что в магазине. Отдельные шкафы были заполнены шалями фирмы «Пейсли». Ванна в гостевой части дома была сделана из толстого серебра, в гардеробной стоял золотой туалетный набор.

Джим был владельцем лошади по кличке Голд Хилс, которую он выставлял на скачки в пригороде и в Бруклине.

– Вот посмотрите, – уверял Джим друзей, – Голд Хилс опередит остальных на целый квартал.

Так думали все, так как Голд Хилс был фаворитом, и на него ставили 16 к 5. В тот день в конюшне, в окружении восхищённых друзей, Джим был в зените славы. Он не уставал повторять, что его лошадь опередит остальных на целый квартал.

Скачки выдались одними из самых упорных на всей моей памяти. Лошади бежали близко друг к другу, две или три из них буквально ноздря к ноздре. Джим махал руками и открывал рот, но не издавал ни звука. Джесси Левисон, который сделал крупную ставку на Голд Хилса, стоял рядом, нахмурившись.

Голд Хилс победил, вырвавшись вперёд буквально на один нос, и друзья, окружив Джима, стали поздравлять его. Левисон, всё ещё бледный, жаловался:

– Я думал, что, как ты говорил, эта лошадь опередит остальных на целый квартал.

Джим покраснел. Указав рукой на доску, где писали имена победителей, он что-то бессвязно бормотал, заикаясь, пока наконец не выдавил:

– Чей номер там указан?

Я часто думаю, что такой ответ может дать любой, кто идёт к успеху, преодолевая значительные трудности, в ответ на сетования, что путь был трудным.

Если когда-либо и был кто-то, кого можно было назвать знатоком Уолл-стрит, то это Джеймс Р. Кин. Никто не сумел приблизиться к нему в умении действовать на рынке. Своё знание рынка он демонстрировал на примере компании «Ю. С. Стил», управлял делами которой от имени Моргана.

Когда был создан стальной трест, нужно было создать на полмиллиарда долларов обычных акций, а на вторую половину миллиарда – привилегированных акций. Многие не верили, что ценные бумаги стоимостью миллиард долларов можно выпустить в продажу, не вызвав негативных явлений на рынке стали и на общем рынке. Но Кин обладал сверхъестественной способностью сочетать заказы на покупку и продажу, что позволяло ему обуздать рынок. Он настолько хорошо владел искусством маркетинга, что Моргану и его компании пришлось вложить всего 25 миллионов своих денег. Остальные средства были получены от участников рынка.