Денис Давыдов - Дневник партизанских действии 1812 года Страница 43

позиция, которою князь Багратион также не мог остаться довольным. Во время

осмотра новой позиции Ермоловым граф Павел Строганов указал ему на

следующую ошибку Толя: его дивизия была обращена затылком к тылу стоящей

позади ее другой дивизии. Трудно объяснить себе, каким образом столь

искусный и сметливый офицер, каков был Толь, мог делать столь грубые

ошибки; почитая, вероятно, невозможным принять здесь сражение, он не

обратил должного внимания на выбор позиции. Несмотря на записку, поданную

Барклаю Ермоловым, всегда отдававшим полную справедливость способностям и

деятельности Толя, он был выслан из армии. Князь Кутузов, проезжая в армию

и найдя Толя в Москве, взял его с собою. Впоследствии он приобрел большую

опытность и заслужил репутацию искусного генерала. Он, в качестве

начальника главного штаба, принимал участие в войнах 1828, 1829, 1831

годов; эти войны, в особенности первая половина войны 1831 года, богаты

немаловажными ошибками. Зная недружелюбные отношения графа Дибича и Толя

между собою, невозможно положительно сказать, в какой степени каждый из них

здесь виноват; во всяком случае, Толь, по званию своему во время ведения

этих войн, не может не принять на себя ответственности за многое,

совершенное в эту эпоху. Но венец его славы -это взятие Варшавы; здесь

деятельность, мужество и в ocoбeннocти вполне замечательная решительность

Толя достойны величайших похвал.

[58] Ковна заключала в себе огромные магазины и казну в два с половиною

миллиона франков. Местечко сие защищаемо было полутора тысячами человек

новобранных немецких воинов и сорока двумя орудиями, из коих двадцать пять

имели полную упряжь.

[59] Когда по совершении сего блистательного подвига Сеславин кормил

лошадей и отдыхал за Березиной, казачий генерал Денисов с партиею от

Платова отряда перешел чрез пустой город и донес атаману, что он занял

оный, а не Сеславин. Платов приказал последнему отдать пленных Денисову и,

взяв на себя как славу занятия Борисова, так и открытия сообщения с

Чичаговым, донес о том главнокомандующему. Пораженный такою наглою

несправедливостью, Сеславин того же дня написал генералу Коновницыну:

"Платов отнимает славу моего отряда, усиленного пехотою Чичагова. Неужто

надо быть генералом, чтобы быть правым? Спросите обо всем у адмирала, я

врать не стану".

Девятнадцатого был сделан запрос от светлейшего Чичагову, правда ли, что

Сеславин, усиленный его пехотою, первый занял Борисов, открыл сообщение

графа Витгенштейна с его армией и чрез то был виновником взятия нескольких

тысяч пленных? Вот ответ Чичагова: "Иметь честь получить предписание вашей

светлости от 19-го сего месяца под Є 553, обязанностию поставляю донести,

что гвардии капитан Сеславин, действительно, первый занял город Борисов и

открыл сообщение со мною генерала от кавалерии графа Витгенштейна, доставя

от него в то же время письменное ко мне об его движении и предположениях

уведомление; равным образом и сдача в плен нескольких тысяч неприятеля была

следствием занятия им сего города и соединенного действия с вверенною мне

армиею корпуса графа Витгенштейна. Чичагов. Є 1944. Ноября 22-го дня 1812

года. М. Илия".

Я вошел в подробности сего случая для того только, чтобы показать, сколько

дух зависти обладать может и воином, свершившим круг, обильный

блистательными подвигами, гремевшим в Европе (главным именем и коему

желать, кажется, ничего не оставалось. Что же должно было ожидать

партизанам от тех, кои, удрученные пышными названиями, считают число чинов

и крестов своих числом контузий и поклонов, приправленных подарками

сочинителям реляций и представлений.

[60] 1810 года на штурме Рущука, шедший спереди колонны с охотниками, он

получил жестокую рану в правую руку; пуля раздробила кость и прошла

навылет.

[61] Кажется, что светлейшего намерение было подстрекнуть графа Ожаровского

на следование поспешнее к Гродне, дабы тем облегчить покушение на сей город

моей партии, ибо 4-го числа послана была к нему бумага следующего

содержания: "Весьма приятны были светлейшему данные вашим сиятельством

известия; а как неприятель, вероятно, отступает за границу нашу, то и

приказал его светлость по близости вашей к Шварценбергу наблюдать за его

движениями и предоставляет вам случай завладеть Гродною. Генерал-лейтенант

Коновницын". Означенная бумага разъехалась с рапортом графа Ожаровского, в

котором он писал: "В Белице и в окрестностях ее совершенный недостаток в

провианте, а особливо в фураже, по долговременному пребыванию там

австрийских войск; почему, заняв донскими казаками Белицу и Ищолку, прошу

ваше превосходительство позволить мне с остальною частию вверенного мне

отряда остаться в Лиде для удобнейшего продовольствия и поправления

кавалерии. Генерал-адъютант граф Ожаровский". 8-го числа декабря отряд его

приказано было распустить.

[62] Сабля эта, осыпанная драгоценными алмазами, была пожалована ее отцу

императрицей Екатериной во время каруселя. Письмо графини Орловой было

доставлено Милорадовичу чрез адъютанта его Окулова; Милорадович в

присутствии своего штаба несколько раз спрашивал у Окулова: "Что говорила

графиня, передавая тебе письмо?" - и, к крайнему прискорбию своему, получал

несколько раз в ответ: "Ничего". Милорадович возненавидел его и стал его