Альфред Тёрни - Крах под Москвой. Генерал-фельдмаршал фон Бок и группа армий «Центр». 1941–1942 Страница 43

8 декабря Верховное главнокомандование вермахта (ОКВ) напряженно сообщило: «Из-за наступления русской зимы операцию на востоке пришлось приостановить. На многих участках Восточного фронта имеют место локальные сражения»98.

Фон Бок мог только следовать за развитием событий. В отчаянии он послал срочные телеграммы в Главнокомандование сухопутных войск. К сожалению, он не ответил на горестные просьбы о помощи своих командующих Райнхардта и Гёпнера, Клюге и Шмидта, Гудериана и Штрауса. Не осталось резервов, чтобы закрыть бреши в их оборонительных линиях. Если раньше распадались на части из-за натиска русских и ужасной погоды полки и дивизии, теперь распадались уже армии. Распадался весь фронт группы армий «Центр». Удрученно фон Бок сел за свой стол и сделал длинный подсчет того, что произошло, и того, что происходило:

«На мой взгляд, к сегодняшнему тяжелому кризису привели три фактора. Первым стал дождливый осенний сезон. Мы не смогли использовать победы под Вязьмой и Брянском, потому что продвижение войск и колонны снабжения серьезно задержалось из-за распутицы.

Вторым фактором стал сбой всей системы снабжения. Плохо развитая сеть автомобильных дорог и проблемы на железных дорогах в России не дали должным образом использовать наши моторизованные соединения. Результатом стали нехватка горючего, недостаток вагонов и локомотивов, невозможность достаточно быстро приспособить их под русскую колею, механические поломки тысяч транспортных средств, которые были сделаны с учетом использования на хороших дорогах. Вдобавок к этому вечная нехватка квалифицированного персонала, чтобы обеспечить функционирование системы снабжения. Также следует учесть факт того, что наша техника не была сконструирована, чтобы выдерживать испытания суровой русской погоды…

Наконец, мы недооценили силы противника, его возможность восстановиться после тяжелых потерь, которые сваливали с ног любые другие нации, и его огромные резервы людей и ресурсов.

Русские прекрасно поняли, какие трудности возникли у нас с транспортом и снабжением. Они приложили большие усилия для того, чтобы нарушать и уничтожать наши линии снабжения. Они преуспели, так что все необходимое для ведения боевой операции так и не достигало фронта…

Несмотря на все препятствия, с которыми столкнулись мои солдаты в боях, они многого достигли. Несмотря на отсутствие нормально функционирующих систем коммуникации и поставок продовольствия, они продвинулись на восток более чем на 1100 км, преодолевая одну из самых труднопреодолеваемых территорий в мире[95]. Нет слов, чтобы описать их храбрость, их сверхчеловеческие старания, их преданность.

И вот мы здесь сегодня, перед лицом ситуации, из которой мы не можем выбраться, не можем маневрировать, не можем противостоять противнику, который бросает на нас массы людей, несмотря на потери. Неудивительно, что мои солдаты спрашивают себя: «Что мы сделали, чтобы заслужить это?»

В поразительно короткий срок русские перегруппировали свои оборонявшиеся дивизии, привлекли новые и свежие из Сибири, с границы с Ираном, с Кавказа. Они заменили свою потерянную артиллерию на очень эффективные пусковые установки. Сегодня на фронте моей группы армий уже на 24 русские дивизии больше, чем было 15 ноября. Эти новые дивизии противостоят германским войскам, которые сражались месяцы и месяцы без перерыва. Мои войска отдали себя целиком; большего им уже не сделать. Их великие старания привели к шокирующе высоким потерям как среди командиров, так и среди солдат.

Все это время я настойчиво просил у Главного командования сухопутных войск дать мне возможность ударить, пока противник был в замешательстве. Мы могли покончить с противником за лето. Мы могли его полностью уничтожить. В августе дорога на Москву была открыта; мы могли войти в столицу большевиков с триумфом и в сопровождении теплой летней погоды. Высшее военное руководство Отечества совершило ужасную ошибку, когда заставило мою группу армий занять оборонительную позицию в августе[96]. Теперь мы все расплачиваемся за эту ошибку…..»99

Позже в тот день 8 декабря фон Бок записал, что узнал, что японцы атаковали 7 декабря американскую базу военно-морских сил в Пёрл-Харборе и уничтожили большую часть военно-морских сил США. «Это, несомненно, сделает войну еще шире. У американцев есть теперь законные основания оказывать помощь Англии и России, которую они и так оказывали все это время. Насколько иначе все могло бы пойти, если бы японцы атаковали Россию»100.

В течение следующих нескольких дней военная ситуация постоянно ухудшалась. Фон Бок проводил много времени в отчаянных разговорах с Гальдером, с Браухичем и представителями Ставки Гитлера, описывая им опасное положение и то, что группа армий «Центр» на полпути к краху. Он умолял о подкреплениях, ему говорили, что четыре дивизии уже отправлены из Франции на помощь. «Слишком мало и слишком поздно!» – сокрушался фон Бок101.

Несмотря ни на что, фон Бок не оставлял отчаянных попыток спасти то, что оставалось от его группы армий. Он призывал всех командующих прилагать все усилия, чтобы блокировать атаки противника, заделать наиболее очевидные бреши в линии фронта, спасать попавшие в окружение германские части и справляться со всеми явными признаками деформации. В некоторых случаях отчаянно сражавшиеся германские солдаты умудрялись останавливать русские атаки и стабилизировать линию фронта (например, на рубеже реки Нара, который удалось прорвать только в конце декабря). Ирония судьбы в том, что суровая погода, которая сыграла значительную роль в том, чтобы не дать немцам достичь их цели, теперь помогала им избежать полного поражения. 10 декабря на местности опять разразился лютый снежный буран. Это замедлило русские атаки. Русским было трудно преодолевать глубокие снега точно так же, как ранее немцам, несмотря на лучшее зимнее снаряжение.

К 13 декабря, спустя восемь дней после начала русского контрнаступления, германские войска отступили местами (восточнее Тулы) более чем на 60 км северо-западнее Москвы до 40 км. Москва была для них теперь недосягаема. В тот же день, после долгого откладывания из-за плохой погоды или сильно активизировавшейся партизанской активности в германском тылу, на специальном самолете в штаб фон Бока наконец-то прибыл фельдмаршал фон Браухич. Это была первая встреча двух командующих больше чем за два месяца, и приятной она не была. Фон Бок детально обрисовал всю ситуацию, указывая места прорывов русских и придавая особое значение тому, что группа армий «Центр» больше не может противостоять русским атакам. Он предположил, что группа армий «Центр» могла бы отступить к оборонительным линиям на линии Гомель– Могилев – Витебск, чтобы перестроиться, получить подкрепления и подготовиться к возобновлению кампании с наступлением весны. Фон Бок подытожил свои выводы словами: «Больше того, что я сказал, мне предложить нечего. Сейчас решения уже выходят за военные рамки»102.