Виктор Петелин - Михаил Шолохов в воспоминаниях, дневниках, письмах и статьях современников. Книга 1. 1905–1941 гг. Страница 43

Хозяин был одет в полосатую вылинявшую рубашку. Выслушав нас, он степенно прошел к колченогому столу, что стоял в саду, не торопясь сел на скамейку и положил перед собой клещневатые ладони, на тыльной стороне которых выпирали из-под кожи струны сухожилий и голубые напруженные вены.

– Я сам плотник, сапожник, гармонист. В войну прошел от Сталинграда до Берлина. Воевал в инженерно-технических войсках. Поганец Гитлер, сколько миру перевел. Нас сколько, да ихних…

Да, я в первый класс ходил в Каргин и точно помню, что учился с Мишей Шолоховым. Но только один год, а потом я не знаю, куда он делся. Ага, поп Омельян преподавал у нас закон Божий. Учили русский язык, математику… дробь простая, десятичная… На парте по три человека сидели. И по четыре – такие парты были. Много поступало учеников. Наша церковноприходская, пять классов было, а во второй школе, приходской, – три класса. Человек сто нас училось… Помню, дед у нас на перемене всегда стоял с кнутом: побегут какие по партам, а он за ними. И Шолохов тоже развитой был, и ему, бывало, попадало.

Шолохова отец вроде бахчевником работал у нас в Латышах. На квартире жил и бахчевником работал. Вот у Михаила потом и рассказ появился: «Бахчевник».

В двадцатые годы у нас в хуторе в кулацком доме был ликбез, молодой Шолохов уж преподавал. А потом этот дом сгорел.

В слободке, под Каргиным, жила тетка Шолохова, и он ее часто навещал. Муж ее, Платон, тут у нас бывал и хвалился: «Шолохов приезжал…»

Время так быстро летит, что синица из руки. Глядь, а уже и нет тех людей, которые жили рядом с Шолоховыми. Вот тут и упрекнешь себя: да где же мы были раньше?! Так мне больше и не удалось разыскать в станице Каргинской и окрестных хуторах других казаков в возрасте Александра Ивановича.

Правда, называли нам фамилии, но смущало более позднее время рождения новых адресатов и заученные по книгам публикациям общеизвестные истины из жизни писателя.

Кроме этого, берясь за «сбор» воспоминаний, я не ставил перед собой цель на «монополию» (да это и невозможно), а лишь старался записать то, что могло быть навсегда потеряно.

Известно, до 1917 года Шолоховы жили в станице Каргинской. Крытый жестью дом стоял в самом центре. Во время игры Миша засорил глаза соломой, и отец отвез его в Москву в глазную больницу и одновременно определил в подготовительный класс гимназии. К сожалению, обо всем этом подробно нам теперь никто не расскажет. Но будем надеяться!

Очередная моя поездка была в составе экспедиционной группы в город Богучар.

В «Дозорной книге» первые упоминания об этом городе относятся к 1615 году. Первыми его поселенцами были казаки. После Булавинского восстания, в 1717 году, на месте нынешнего Богучара была основана слобода, а в 1779-м, в связи с образованием уезда, она переименована в город.

До Великой Октябрьской социалистической революции Богучар слыл бедным провинциальным городишком, но в то же время был и самым крупным культурным центром юга Воронежской губернии.

В 1909 году в Богучаре была образована гимназия. Три года провел Миша Шолохов в этом учебном заведении (1915–1918 гг.). И мы, участники экспедиции, по предложению энтузиаста-шолоховеда А.В. Кандарюк, побывали в классе, в котором учился писатель, посетили актовый зал, предназначенный раньше для уроков закона Божьего.

В «Адрес-календаре Воронежской губернии на 1917 год», изданном статистическим комитетом в 1916 году, говорится, что директором Богучарской гимназии был действительный статский советник Г.А. Новочадов, законоучителем – священник Д.И. Тишанский. Русский язык и литературу преподавали Г.И. Карманов и О.П. Страхова, математику и физику – А.Р. Слапчинский и Н.Л. Хохряков, древние языки – И.И. Сийлит, историю – П.П. Новицкий и B.C. Клепчиков, французский язык О.И. Вольская, немецкий – Н.П. Овчаренко, природоведение и географию – И.Н. Морозов, законоведение – Заборовский, гимнастику – А.В. Олейников, чистописание, рисование и лепку – М.Я. Разиньков, пение – П.М. Копасов.

Отец перевел Мишу в Богучар из московской гимназии, устроил его на квартиру к священнику Дмитрию Ивановичу Тишанскому, о котором все отзывались как о человеке степенном, культурном. За успехи в народном образовании в духе православной церкви ему была «дарована» серебряная медаль.

Дом священника сохранился до наших дней, и мы побывали именно в той комнате, в которой жил гимназист Шолохов.

– У Тишанских, где теперь я живу, была отдельная комната, – рассказывала хозяйка квартиры ветеран труда А.И. Клюйкова и показывала: – Вот тут два окна помню, в углу умывальник стоял, тут был письменный стол, библиотечка.

Жена Дмитрия Ивановича, Софья Викторовна, работала в женской гимназии надзирательницей, или, как говорили гимназистки, «классной дамой». У Тишанских было пять детей. С одним из них, Алексеем, учился Миша Шолохов.

По-разному сложилась судьба Тишанских. В гражданскую войну они были вынуждены покинуть город. Кто-то оказался в Ростове, кто-то на Украине, а вот Алексей Дмитриевич Тишанский, майор Советской Армии, в Великую Отечественную войну навсегда остался в Венгрии при освобождении города Мишкольц. За проявленный героизм майору Тишанскому был установлен памятник.

Сейчас в бывшей гимназии – школа-интернат. В своем музее, как бесценную реликвию, хранят ребята письмо Михаила Александровича.

Вот оно:

«Дорогие ребята! Учился я в Богучарской гимназии с осени

1915 г. по весну 1918. Никакой комнаты, по-моему, «оформлять» не надо, а вот что касается приезда к вам – как только выберу свободное время – непременно приеду.

Желаю всем вам успешно учиться.

19.1.65 г.

Но ввиду болезни Михаил Александрович так и не смог побывать в Богучаре.

В городе именем писателя названа улица, пионерская дружина, а совсем недавно ребята из группы «Поиск» сообщили мне, что на их школе и доме, где учился и жил М.А. Шолохов, вывешены мемориальные доски в память о нашем великом художнике слова.

Но самой интересной встречей считаю знакомство с Георгием Константиновичем Подтыкайловым, одноклассником писателя по Богучарской гимназии.

Портретная характеристика его: во всем теле – чрезмерная старческая полнота и утяжеленность, под глазами – мешки, обвисшие щеки напирали на складки упитанной шеи, а из-под рубахи вываливался пузырем живот. Ну, что поделаешь: старость – не радость. И никого эта проклятая болезнь не обходит. Вот и он, Подтыкайлов, всю жизнь проработал врачом-терапевтом, а тоже бессилен перед природой.

Сидя на стуле с широко разведенными коленями, Георгий Константинович оттопырил нижнюю губу и потупил взгляд.