Владимир Шигин - Дрейк. Пират и рыцарь Ее Величества Страница 43

Многие плакали…

Заметим, что из современников никто никогда не именовал испанскую Армаду Непобедимой. Первый командующий Армадой маркиз Санта-Крус окрестил ее лишь Счастливейшей, а его преемник маркиз Сидония вообще именовал свой флот просто Армадой. Что же касается английских документов, то в них испанский флот значится как Испанская Армада или просто — испанский флот. Скорее всего, термин "Непобедимая Армада" появился позднее, когда сама Армада уже перестала существовать и имела уничижительный смысл.

В общих чертах план похода был таков: главные силы Армады должны были совершить переход от Лиссабона к Дюнкерку, где их ждали транспортный флот и десантный корпус герцога Пармы.

Что касается герцога, то Парма уже давно готовил войска для вторжения в Англию и только ждал появления Армады, чтобы начать операцию. Парма собрал более 17 тысяч опытных ветеранов, подготовил триста транспортных судов для переброски солдат и семьдесят судов для перевозки лошадей. Он приказал доставить 20 тысяч пустых бочек для изготовления плотов, разослал своих агентов на север Германии для вербовки опытных команд транспортных судов и наемников-ландскнехтов.

Погрузив войска Пармы и вступив в охранение транспортов, Армада должна была отразить все атаки английского флота и обеспечить доставку десанта к английским берегам, а после этого обеспечивать боевую устойчивость десанта со стороны моря и его бесперебойное снабжение. Высадившись на берег, герцог Парма должен был начать наступление на Лондон, привлекая в свои ряды мятежных шотландцев и ирландцев, а также английских католиков. Английская армия всерьез не принималась, так как и по боевому опыту, и по количеству испанцы ее значительно превосходили. После взятия Лондона должно было последовать низложение Елизаветы и возведение на английский престол ставленника короля Филиппа. После этого за дело в Англии должна была взяться инквизиция и навести строгий католический порядок в погрязшей в ереси Англии.

Итак, утром 9 мая 1588 года Счастливейшая Армада начала вытягиваться из устья реки Тежу в открытое море. Но выйти сразу не удалось из-за сильного противного ветра. Только спустя семнадцать дней испанский флот смог начать движение.

Тогда многие посчитали столь долгую задержку в начале пути нехорошим предзнаменованием.

Армада насчитывала 130 судов, в том числе 65 галионов и вооруженных пушками купеческих кораблей, 25 гукоров с провиантом и лошадьми, 22 небольших паташей и сабров (судов береговой охраны), четыре галеры и четыре галеаса.

Сам генерал-капитан Моря-Океана возложил на себя личное командование десятью галеонами и двумя сабрами Португальской эскадры.

Всего на судах располагалось более тридцати тысяч человек. Из них восемь тысяч матросов и артиллеристов, две с лишним тысячи галерных гребцов — каторжан и пленников, почти две тысячи мушкетеров, аркебузиров и алебардистов. Помимо этого на борту Армады находились полторы тысячи всевозможных искателей приключений со всей Европы, среди которых выделялись испанские идальго и кабальеро. Помимо этого полным-полно было всякой иной публики: костоправов и лекарей, цирюльников и брадобреев, а также около двух сотен священников и монахов, которые дали обет отправиться в Англию босиком…

Провизия, боеприпасы, полевая артиллерия, походное снаряжение, осадные орудия, телеги и мулы, лошади и конюхи были погружены на двадцать пять гукоров — небольших, наспех и кое-как вооруженных купеческих судов.

Любопытно, что строгий нрав герцога вынудил испанских жриц любви зафрахтовать на собственный счет особое судно, на котором они и следовали за Армадой.

А испанцам отчаянно не везло с погодой. Ветер дул точно с норд-норд-оста, и флот неумолимо сносило к югу. 1 июня показалась южная оконечность Португалии — мыс Сан-Висенти. Если так пойдет и дальше, скоро Армада окажется в Африке.

Историк пишет: "Его Величество принял немедленные меры: во всех частях королевства были назначены торжественные молебны и шествия монахов с проповедями, постами, епитимьями и раздачей милостыни. Его Величество тоже каждодневно проводил несколько часов в молитве. В Мадриде три дня кряду носили по улицам образ Аточской Богоматери. И Господь решил больше не настаивать".

Герцог отчаянно страдал от качки. Серьезно заболел опытный генерал-капитан Рекальде, которому постоянно ставили клистиры.

Ветер между тем переменился, и подул попутный вест-зюйд-вест. Армада наконец-то двинулась заданным курсом.

14 июня показался мыс Финистерре — северо-западная оконечность Испании. Здесь было назначено рандеву с судами снабжения. Но те в назначенное время так и не появились.

Испанские суда прятались от шторма у Ла-Коруньи, уже испытывая нужду в продовольствии, а ведь плавание еще только началось. На многих судах капитаны жаловались на одно и то же: вода протухла и зацвела в бочках, сбитых из невысохшего дерева (это Дрейк сжег все пригодные сухие доски и клепку). Те, кто пил эту воду, мучились сейчас "от желудочной лихорадки".

В отчаянии Медина-Сидония пишет письмо королю с просьбой отложить экспедицию на год, чтобы лучше и основательнее к ней приготовиться. Ответом на письмо было многозначительное молчание.

19 июня разразился сильнейший шторм, после которого Медина-Сидония не обнаружил половины своего флота, унесенного в разные стороны волнами и ветром. Затем суда снова начали собираться воедино со сломанными мачтами, с сильными течами, с порванным такелажем и с потерянными парусами. А время все шло…

Только 22 июня наконец задул устойчивый бриз, позволивший Армаде возобновить движение.

В Англии тоже не сидели сложа руки. Старый компаньон и соплаватель Дрейка Джонсон Хокинс, ставший к этому времени лордом адмиралтейства и ответственным за судостроение, спускал на воду суда невиданной доселе прочности, которым были не страшны ни шторма, ни посадки на мель.

— Клянусь Богом, — хвастался Хокинс Дрейку, — корпуса моих судов не пропускают и капли воды. Я готов отдать в заклад душу, что мир еще не видывал лучших судов!

Наряду с отличными ходовыми и маневренными качествами английских судов они были и лучше вооружены. Корабельные пушки англичан превосходили испанские и в дальнобойности, и в скорострельности.

Дрейк между тем жаждал повторить нападение, которое он так удачно провел в апреле 1587 года.

— Трусливые доны никак не идут, — говорил он в раздражении. — Поэтому не стоит дожидаться их нападения, а нападать самим. С пятью десятками вымпелов я готов нанести испанцам у его собственных берегов куда больший урон, чем с двойным числом возле наших.