Константин Романов - Император Николай II. Тайны Российского Императорского двора (сборник) Страница 44

Государь Император познакомился близко с Орловым во время своей службы в лейб-гусарском[267] Его Величества полку, где последний командовал эскадроном и тогда уже был на особенно блестящем счету за свое знание службы и лихость. С тех пор отношения Государя к Орлову ни разу не изменялись, и можно утверждать, что это был единственный действительный друг Государя, с которым Его Величество весьма часто говорил наедине, высказывая свои мысли и предположения. Известно, что Государь просил генерала Орлова всегда жить где-либо поблизости резиденции Его, дабы можно было приглашать его во дворец в случайную свободную минуту.

Вполне понятно и естественно, что Императрица, будучи первейшим другом своего Августейшего Супруга, знала об этих отношениях и не могла не уважать такого человека, как А. А. Орлов. С физической красотой Господь соединил в нем и красоту душевную, редкую нравственность, огромную силу воли, редкие военные дарования, такт и молчаливость. Государь мог быть спокоен, что никто никогда не узнает ничего из Его разговоров с Орловым. Тайна эта ушла в могилу, так как генерал Орлов скончался в сорокалетнем возрасте от горловой скоротечной чахотки в расцвете своей карьеры и, к сожалению, не завершив того, к чему он как бы был призван от рождения, т. е. к командованию крупными войсковыми соединениями.

И вот, такого человека в обществе и вообще в России считали близким к Императрице, не считаясь даже с тем, что тогда уже Ее Величество была совершенно больной и только силой воли заставляла себя нести обязанности жены и матери. А упорные слухи о том, что Ее Величество назначает свидания на квартире Анны Александровны Вырубовой[268], основанные на том, что Ее Величество, во избежание этикета, неизбежного при дворе, поручала иногда своему другу — Анне Александровне пригласить несколько лиц вечером, с которыми Государыне было приятно встретиться, не сознавая, что это вызывает нежелательные разговоры в обществе, в особенности высшем, где так ревниво относились к лицам, попадающим в небольшой кружок приближенных лиц ко Двору.

Лично мне неоднократно пришлось слышать и от Государя и от Императрицы ту же фразу, произносимую всегда с тоской: «Мы хорошо знаем, что стоит нам приблизить к себе кого-нибудь, кто нам так или иначе понравился, чтобы про этого человека начали бы говорить гадости».

Не буду ничего говорить о знаменитом Григории Распутине[269], так много нашумевшем на весь мир, раз я задался целью писать только о том, чему был свидетелем сам. Ограничусь только одним и думаю, что беспристрастному читателю будет этого достаточно; подтверждаю, что с 1905 по 1914 г., в годы моей большой близости ко Двору, в чем читатель убедится из дальнейшего моего описания, я ни разу не слыхал при Дворе из уст Государя и Его Семьи имя Распутина и ни разу не видал его при Дворе, несмотря на то, что вся Россия говорила о его какой-то особой близости к Высочайшим Особам. Когда, пораженный этими упорными слухами и бесконечными рассказами в обществе, я спросил флигель-адъютанта полковника А. А. Дрентельн[270], состоявшего в походной канцелярии Его Величества и сопровождавшего по роду службы всюду Государя, кто это такой Распутин и какая его роль при Дворе, последний ответил мне, что это какая-то загадочная личность, весьма подозрительная, что-то вроде странника или юродивого, с которым, к сожалению, познакомили у Анны Александровны Вырубовой Государыню Императрицу. По-видимому, человек этот произвел на Императрицу сильное впечатление, после чего Государь и пожелал его видеть. Свидание произошло также у Вырубовой. Вскоре Государь пожелал его видеть вторично, очевидно, не разобравшись в нем за первое свидание, но после второго Государь получил о Распутине отрицательное впечатление и больше о нем никогда не говорил и не вспоминал. Императрица же изредка продолжает его видеть у Вырубовой.

Повторяю, что это все, что я лично знал о положении Распутина при Дворе, и бывая там часто, я так никогда в жизни и не видал эту темную личность, выдвинутую вперед злонамеренными лицами, по-видимому, исключительно с целью иметь через него влияние на Императрицу, а, следовательно, и на Государя.

Толки о пьянстве Государя Императора возникли вскоре после Его посещения так называемых месячных обедов в некоторых полках гвардии[271]. Такие обеды традиционно устраивались полками приблизительно один раз в месяц, чтобы дать возможность бывшим офицерам полка, потерявшим связь со своим полком, в рядах которого прошла вся молодость, знакомиться с настоящим составом. На эти обеды приезжали почтенные старики, занимающие ответственные должности и находящиеся в отставке, и приезжали с радостью, чтобы провести время в давно знакомой обстановке, в стенах собрания, где каждая вещь была памятна по прежней службе в полку еще в молодые годы после выхода в офицеры.

Полки Царскосельского гарнизона[272], в которых Его Величество числился, просили Государя оказать им счастье посещением таких обедов, на что Государь и дал Свое согласие. Таким образом, изредка Государь за несколько минут до 8 часов вечера уезжал из Дворца в один из полков, чтобы пообедать среди столь любимой Им военной обстановки в обществе старых, испытанных генералов[273], с которыми зачастую связывали Его воспоминания прежней Своей службы в этом полку.

Сначала такие обеды тянулись недолго и по окончании их Государь, поговорив немного с различными лицами, отбывал во Дворец. Постепенно, как-то незаметно, под предлогом, что Государя необходимо немного повеселить, так как, мол, жизнь Его протекает слишком монотонно и почти как в монастыре, на такие обеды начались приглашаться артисты и артистки, которые после обеда выступали со своими лучшими номерами. Конечно, никто из них участия в самом обеде не принимал. Частенько такие представления затягивались далеко за полночь, и нужно отдать справедливость, что они очень развлекали Государя, ведшего всегда такой скромный образ жизни и всегда заваленного срочной работой.

Как-то раз, вступив в дежурство при Его Величестве, при первой утренней встрече с Государем мне пришлось услышать от Него сожаление и признание, что Ему было сегодня очень стыдно возвращаться в 7 часов утра, не помню теперь из какого полка, после месячного обеда. «Могли подумать еще, что я пьян», — добавил Государь.

Проводя время на таких обедах, Государь не менял Своей привычки почти никогда не пить и просиживал целые вечера, а несколько раз и ночь над одним бокалом шампанского, любуясь от души радостными лицами молодежи, которую Он так любил и которой так верил.