Шарль Голль - Военные мемуары. Призыв, 1940–1942 Страница 44

У меня не было достаточно средств, чтобы взять Дакар штурмом. С другой стороны, я считал совершенно необходимым избежать крупного столкновения. Это не значило, что я питал иллюзии относительно возможности добиться освобождения страны без братоубийственного пролития крови французов. Но в тот момент и на той территории крупное сражение, начатое нами независимо от его исхода, значительно уменьшило бы наши шансы на успех. Нельзя понять ход операции в Дакаре, не учитывая этих соображений, которыми я руководствовался.

Итак, мой первоначальный план отклонял непосредственную атаку. Он планировал высадку на большом расстоянии от Дакара отборного отряда, который должен был двигаться к цели, присоединяя по пути территории и привлекая на свою сторону воинские части. Таким образом, можно было надеяться, что силы «Свободной Франции», увеличившиеся в результате такого похода, подойдут к Дакару с суши. Я предполагал высадить войска в Конакри. Оттуда можно было двигаться к столице Западной Африки, используя железнодорожный путь и прямую автомобильную дорогу, связывавшие Конакри с Дакаром. Но для того, чтобы помешать дакарской эскадре уничтожить наш экспедиционный отряд, необходимо было прикрыть его с моря. Я должен был просить об этом английский военно-морской флот.

В последних числах июля я сообщил Черчиллю об этом плане. Вначале он не сказал мне ничего положительного, но некоторое время спустя пригласил меня к себе. Я застал его 6 августа, как обычно, в той большой комнате на Даунинг-стрит, которая по традиции одновременно является и кабинетом премьер-министра и залом заседаний правительства Его Величества. На огромном столе, занимавшем большую часть комнаты, лежали развернутые карты, Черчилль ходил взад и вперед, оживленно разговаривая.

«Нужно, — сказал он мне, — чтобы мы вместе овладели Дакаром. Это чрезвычайно важно для вас, так как если операция закончится успешно, в войне примут участие крупные силы Франции. Это очень важно и для нас, так как возможность использовать Дакар в качестве военно-морской базы значительно облегчила бы наше положение в тяжелой битве на Атлантике. Поэтому, посоветовавшись по данному вопросу с морским министерством и начальниками штабов, я могу вам сообщить, что мы готовы оказать поддержку экспедиции. Мы предполагаем использовать с этой целью крупную военно-морскую эскадру, но мы не смогли бы долго держать ее у берегов Африки, поскольку вынуждены вновь использовать эту эскадру для прикрытия Англии, а также для наших операций в Средиземном море. Вот почему мы не согласны с вашим проектом высадки войск в Конакри и с их медленным продвижением через лесистые пространства. Это заставило бы нас держать суда в течение месяцев у этих берегов. Я хочу вам предложить нечто другое».

И Черчилль, уснащая свою речь самыми выразительными интонациями, стал рисовать мне следующую картину. «Однажды утром жители Дакара просыпаются в печальном и подавленном настроении. И вот они видят в лучах восходящего солнца, вдали в море, множество кораблей. Огромный флот! Сотни военных или грузовых кораблей! Корабли медленно приближаются, направляя по радио дружественные послания городу, военно-морским силам и гарнизону. На некоторых кораблях поднят трехцветный флаг. Другие идут под британскими, голландскими, польскими, бельгийскими флагами. От этой союзной эскадры отделяется безобидный маленький катер с белым флагом парламентеров. Он входит в порт, и из него высаживаются посланцы генерала де Голля. Их ведут к губернатору, которому надо будет разъяснить, что если он позволит французам высадиться на берег, то флот союзников уйдет и останется лишь урегулировать с ним вопрос об условиях его сотрудничества с вами. Но если он захочет сражаться, он наверняка будет разгромлен».

И Черчилль с большим убеждением принялся, жестикулируя, рисовать сцены будущих событий такими, какими их рождало его воображение и желание: «Во время этого разговора между губернатором и вашими представителями самолеты „Свободной Франции“ и английские самолеты мирно летают над городом, разбрасывая дружественные, листовки. Население города, военные и штатские, среди которых действуют ваши агенты, горячо обсуждают преимущества соглашения с вами и нецелесообразность большого сражения против тех, кто к тому же является союзниками Франции. Губернатор понимает, что если он будет сопротивляться, почва уйдет у него из-под ног. Вы увидите, что он будет продолжать переговоры до их успешного завершения. Возможно, что он захочет „ради спасения чести“ произвести несколько пушечных выстрелов. Но дальше этого дело не пойдет. И вечером он отужинает вместе с вами и выпьет за окончательную победу».

Отбросив соблазнительные приукрашивания, которые можно было отнести за счет красноречия Черчилля, я после некоторого размышления пришел к выводу, что его план опирается на солидную основу. В связи с тем, что англичане не могли долго держать крупные военно-морские силы в районе экватора, я мог захватить Дакар, лишь предприняв прямые и решительные действия. Но если эта операция и не выльется в настоящее сражение, то она неизбежно повлечет за собой сочетание мер убеждения и угроз. С другой стороны, Дакар, крупная атлантическая база, где находился линкор «Ришелье», вызывал у английского морского министерства одновременно беспокойство и желание им овладеть. Я считал вероятным, что рано или поздно англичане попытаются — вместе со свободными французами или самостоятельно — разрешить этот вопрос.

Я сделал вывод, что если мы примем участие в этой операции, у нас появится много шансов на то, что она приведет к присоединению Дакара (пусть даже насильственному) к «Свободной Франции». Если же, напротив, мы откажемся от участия в ней, англичане рано или поздно осуществят эту операцию в своих интересах. 13 этом случае Дакар будет упорно защищаться, используя крепостные орудия и артиллерию «Ришелье», и вся армада транспортов подвергнется ударам бомбардировщиков «гленн-мартен», истребителей «кюртисс» и подводных лодок, исключительно опасных для кораблей, которые в то время не имели никаких средств радиолокации. И если даже Дакар, разрушенный снарядами, в конце концов будет вынужден сдаться англичанам, эта операция нанесет ущерб суверенитету Франции.

Вскоре я посетил Черчилля и сообщил ему, что принимаю его предложение. Я разработал план действий совместно с адмиралом Эндрю Каннингэмом[137], который должен был командовать английской эскадрой. Во время этой тяжелой операции я нашел в нем товарища но оружию, пусть не всегда приятного, но превосходного моряка и сердечного человека. Одновременно я готовил средства (очень незначительные!), которые мы, французы, могли использовать в операции. Это были три посыльных судна — «Саворньян де Бразза», «Коммандан Дюбок», «Коммандан Домине» и два вооруженных траулера — «Вайян» и «Викинг». На борту двух голландских пароходов «Пеннланд» и «Вестерланд» (поскольку французскими пароходами мы тогда не располагали) находились батальон Иностранного легиона, рота новобранцев, рота морской пехоты, личный состав танковой роты и артиллерийской батареи, а также кое-какие вспомогательные подразделения: всего две тысячи человек. В число наших сил входили также летчики двух эскадрилий. И наконец — четыре французских грузовых судна: «Анадир», «Казаманс», «Форт-Лами», «Невада» станками, орудиями, самолетами типа «лисандр», «Харрикейн» и «блэнхейм» в разобранном виде, различными автомашинами, а также средствами материального снабжения.