Владимир Томсинов - Аракчеев Страница 44

История заговора, погубившего Павла I, до сих пор еще остается во многих своих важнейших аспектах неразгаданной тайной. На основании сведений, сообщенных самими заговорщиками и теми, кто находился в роковую ночь с 11 на 12 марта 1801 года в Михайловском замке, историки составили близкую к реальности картину того, как убивали императора. Но не смогли дать ответа на главный вопрос — за что его убили.

Сами заговорщики, рассказывая об убийстве Павла I, представляли свое деяние в качестве подвига, спасшего Россию от тирании сумасшедшего властителя. Так, один из руководителей заговора граф П.-Л. Пален говорил в 1804 году А. Ф. Ланжерону о том, что «в последнее время сумасшествие Павла стало кровожадным; никто из нас не был уверен хотя бы за один день своей жизни, скоро бы везде стали воздвигать плахи и вся Сибирь была населена несчастными». Эта версия причин заговора широко распространилась в мемуарной литературе. Приняли ее впоследствии и многие историки, в том числе даже официальный биограф российских императоров Н. К. Шильдер, имевший доступ ко многим секретным документам царского архива.

Психиатр П. И. Ковалевский (1849–1923), исследовав психику Павла I по описаниям его характера, данным в мемуарной литературе, поставил следующий диагноз: «Умственная жизнь Павла отличается отсутствием предохранительной сосредоточенности, внимания и настойчивости, быстротою сильных впечатлений, отрицательностью, одиночностью, неожиданностью, нелогичностью, непоследовательностью, асистемностью, но она лишена остроты, сообразительности и понимания. В его нормальном мышлении мы замечаем склонность к бреду, мнительности, подозрительности, символизации и преследованию. В нем была очень развита фантазия и царило воображение. Он склонен был к мистицизму, предчувствию и проч. Его умственная жизнь была подчинена эмотивной области. Страсти и чувствования царили над всем. Его воля была подчинена чувствам. Его волевые действия были игралищем страстей. Но эти страсти были неизмеримо выше страстей Петра III. Он проявлял любовь к семье, жене, друзьям. Поэтому его должно отнести к дегенератам высшим, к дегенератам второй степени с наклонностями к переходу в душевную болезнь в форме бреда преследования»[104]. Надо ли доказывать, что этот диагноз относится скорее к мемуаристам, клеветавшим на несчастного императора, нежели к самому этому императору?!

Историк В. О. Ключевский не принимал версии о сумасшествии Павла, но и он усматривал в его характере ненормальность. «Иные считали и считают Павла душевнобольным человеком. Но это мнение только оправдывает непростительное царствование, а не объясняет несчастного характера царя», — писал он. Приговор историка гласил: «Павел был просто нравственно ненормальный царь, а не душевнобольной человек. Душевная болезнь невменяема, как несчастие, а за ненормальный образ действий человек отвечает, как за порок, до которого он сам довел себя по собственной вине. Вина Павла состояла в том, что он не хотел знать правил человеческого общежития, обязательных для всякого человека, на каком бы общественном посту ни стоял он».

Из всех этих оценок выходит, что смертью от рук заговорщиков Павел ответил за свою душевную или нравственную ненормальность. В. О. Ключевский писал о действиях заговорщиков: «…Пришли, убили и ушли, все оставив по-прежнему, все предоставив преемнику. Бросили камень в стоячее болото; оно всплеснулось, побудоражилось, потом уравновесилось и стало прежней зеркальной гладью…» Но если все осталось «по-прежнему», в чем заключался тогда смысл убийства императора Павла? Неужели его убили только для того, чтобы освободить престол для другого, более нормального человека?

Заговорщики всегда склонны скрывать истинную цель своего заговора. Впрочем, зачастую они и сами не вполне осознают ее и руководствуются в своих действиях различными мелкими побуждениями. И нередко так получается, что в заговоре соединяются люди, каждый из которых имеет свои собственные мотивы участия, отличающиеся от тех, что движут другими заговорщиками.

Именно это произошло в рассматриваемом случае. В заговоре против Павла объединились такие прагматичные, лишенные каких-либо идейных устремлений люди, как Л. Л. Беннигсен[105], П.-Л. Пален[106], братья П. А., H. A. и В. А. Зубовы[107] и др. Участвуя в заговоре, каждый из них преследовал свой особенный эгоистический интерес, имевший мало общего с интересами Российского государства. Каждый таил на императора Павла какую-либо мелкую обиду, ощущал себя в чем-то обделенным Его Величеством.

То же самое можно сказать и о Н. П. Панине[108] с О. М. Рибасом[109], которые, по мнению ряда современников и последующих историков, первые высказали мысль о совершении государственного переворота для возведения на императорский престол цесаревича Александра Павловича[110]. И тот и другой считали себя незаслуженно обиженными императором Павлом. Н. П. Панин писал 19 апреля 1799 года С. Р. Воронцову: «От моего дяди (Никиты Ивановича Панина, главного воспитателя великого князя Павла. — В. Т.) осталось долгу 320000 руб…великий князь знал это и торжественно обещал моему отцу уплатить все долги моего дяди лишь только взойдет на престол. Мой отец умер в 1789 году; хотя он уплатил часть долгов дяди, оставил мне еще 180000 руб. долгу. Погашение этой суммы в банке отнимает у меня ежегодно 15000 руб. доходу, и это заставляет меня делать новые долги. Среди потока щедрот, изливаемых с трона, только один забыт — это наследник фамилии, в отношении которой приняли на себя формальное обязательство».

Общество человеческое так странно устроено, что все в нем возможно. И для кого-то мелкая обида может быть вполне достаточным мотивом для совершения крупного преступления. Но вышеназванные персоны не относились к числу столь безрассудных людей. Тот факт, что они решились на участие в таком смертельно опасном предприятии, как заговор против императора Павла, означает только одно: за их мелкими обидами стояла некая значительная сила.

Эта сила обнаруживает себя в той самой главной цели заговора против императора Павла, которой бессознательно служили заговорщики, служа сознательно своим корыстным интересам. Но что составляло саму главную цель?

Очевидно, что цель заговора — в его результате. В тех переменах, которые он несет с собой. Убийство Павла I имело своим непосредственным следствием возведение на российский престол нового императора. Но только ли в замене одного самодержца другим заключался результат заговора?