Николай Богданов - О смелых и умелых Страница 45

- И как же этого малыша зовут?

- Чемоданчик!

Вот и весь сказ, услышанный на охоте в мордовском лесу от смелого и умелого охотника, сразившего самого страшного и свирепого волка.

ВЕСЕЛЫЙ ПЛОТНИК

Веселый появился в колхозе плотник - дом за домом отстраивает и все песни поет. Когда бревна тешет, топором плясовой мотив выстукивает. Волосы у него с сединой, а глаза молодые. И седоватая борода задорно кудрявится. Все время вцепляются в нее стружки.

Зеленая солдатская рубаха на нем выгорела от солнца. На спине соль от пота белым инеем проступила. А на груди блестят ордена и медали.

Видно, немало потрудился старый солдат в боях и походах.

- Дядя Пронин, а ты в фашистов много стрелял? - спросят его колхозные ребятишки.

- Нет, стрелять мало приходилось.

- А как же ты воевал?

- А я больше топором.

- Топором? Прямо но головам их, фашистов, да?

Посмотрит плотник в заблестевшие глаза мальчишек и улыбнется в бороду:

- Да не головы - мосты я рубил. Война - хозяйство большое. Там не только стреляют, там всякой работы много. Кто к чему приставлен. Я сапером был, мосты строил. Без мостов-то воевать нельзя. Без них ни туда ни сюда. Вот поначалу, когда немец нас попятил, рубили мы все мосты отступательные, бросовые. Так только, чтобы по нему войско перешло, а потом его сжечь либо сломать... А когда мы его погнали, тут уж пошли строить мосты наступательные, крепкие. И сейчас везде стоят. И на каких только речках наших мостов нет! Вот, например... - Плотник достанет засаленную, затрепанную книжку, заменяющую ему бумажник, и начнет перелистывать: - Бзура-река. Это в Польше. Мы через нее двухпутный мост построили. Или вот: Золотая липа, с красивым названием река. Или вот: Банска-Бистрица. Это в Чехословакии. Или вот: Горынь-река - шумит, извивается, как Змей Горыныч. И каких только рек на свете нет! Много их нам до Берлина попалось. Построил наш батальон несколько сот мостов.

И вот через какие только реки ни строили - все война идет, а как дошли до одной речки, так себе, и неказистая речка-невеличка, а как через нее мост построили, так и война кончилась.

- А-а, это Шпрее! В Берлине? - догадываются ребятишки.

- Верно, в самом логове зверя. Как до нее дошли, так и Гитлеру капут... За что у меня орден Славы, спрашиваете? А это за то, что семь "языков" в плен взял.

- А разве саперы пленных берут? - усомнятся ребятишки.

- А что ж, разве саперам запрещено? Коль сумеешь, так и бери. На войне всяко бывает. Со мной на реке Одер такой случай был. Есть такая река на границе Польши с Германией - большая, глубокая, широкая. Дошли мы до нее и остановились. Пора бы войну кончать! Всем охота поскорее наступление на самую Германию сделать, а тут какая-то заминка. Не дают нам, саперам, ни лесу, ни тесу, ни бревен - значит, наступление не готовится. Без мостов-то наступать нельзя.

Вышел я на берег реки. Все кусты, овраги осмотрел - никакого подвоза не заметил. "Что такое? - думаю. - Воюем всегда по плану, все у нас продумано, все начальство заранее предвидит. Неужели эта река непредвиденная? Не может этого быть!"

В таком рассуждении вышел я к обрывчику над водой. Смотрю: наши разведчики в маскировочных халатах притаились под берегом и на ту сторону заглядываются. Слышу: рассуждают, что трудно достать "языка". До того немец напуганным стал, никак не подступишься. Окопался окопами, опутался проволоками, залез в бетонные блиндажи, носу не показывает. Всю ночь осветительные ракеты пускает.

Иной раз доберутся ребята, схватят какого-нибудь фрица, а пока его через реку тащат, либо он у них захлебнется, либо его шальная пуля подшибет. Однажды приволокли двоих, мокрых, но живых. Дрожат от страха, а сказать ничего не могут. Глухонемыми оказались. Надо же быть такому невезению!

Решил я разведчикам помочь. Солдаты они молодые, не все приемы знают. А я старый. Я еще в первую мировую войну за храбрость георгиевский крест заслужил.

Вот и сообщил я им один секрет. Командир их, гвардии лейтенант, даже засмеялся.

"Ну, говорит, старый хитрец, если дело выйдет, получишь от самого генерала и орден и отпуск на побывку домой!"

"Отчего же, говорю, не выйдет, способ надежный. Орден и старому не хуже, чем молодому, подойдет, а насчет отпуска тоже не возражаю: по внучатам соскучился".

Договорились мы и начали действовать. Все это, конечно, в тайне.

И вот к вечеру слышат немцы, что на нашем берегу топоры стучат, значит, мосты строят. А если мосты строят, значит, наступление готовят. А если наши наступление готовят, значит, фрицам несдобровать. Это они знают.

И вот наутро завозились на том берегу. И в стереотрубу на нас смотрят, и с самолетов фотографов на нас напускают, и по ночам прожекторными лучами кусты обшаривают. И ничего, никакой техникой нашу хитрость определить не могут.

Не найдут, где русские мост строят, да и все.

А мы его и не строим. Зачем же, никто нам этого не приказывал.

А топорами почему и не постучать? Стучим. Возьми небольшой обрубок, выдолби его - такой деревянный барабан получится, что любо-дорого.

Как начнешь обушком стучать на заре, да по воде эхо подхватит, как будто сто плотников работают...

И, дав ребятам посмеяться, Пронин тут пройдется обушком по бревну, скороговоркой.

- Сижу я вот так, под берегом притаился, стучу. Ночь стучу, вторую стучу - ничего не получается, не идут фашисты на приманку. "Неужели, думаю, у них так плохо разведка поставлена?"

И вот на третью ночь пал на реку туман. Луна светит, а видимость плохая. Свет в тумане получается ненормальный, рассеянный. Призрачный такой. И время - самый полночный час. И вдруг вода под берегом захлюпала, тростник всколыхнулся, грязь зачавкала. Смотрю и вижу - лезет на меня из реки какое-то громадное чудовище. Водяной не водяной. Домовой не домовой... Толстый, рыхлый, головища круглая, с пивной котел. Глазищи стеклянные, как автомобильные фары. И весь такой противный, студенистый, колышется, как резиновый.

"Вот как, - думаю, - фашистская нечистая сила оборудована, по последнему слову техники!"

Смотрю: а их лезет на берег еще несколько! Одни страшнее другого. Тина на них черная, донная. Водорослями опутаны, как утопленники. Невозможно смотреть ..

"Стучи, стучи, - велят мне разведчики, - а то спугнешь!"

Взялся я за топор, а у самого зубы стучат: ведь это они ко мне крадутся. Один водяной уже совсем близко подполз. Вдруг как разломится пополам! Голова - в сторону, шкура - в другую. Воздух из нее вышел - и сразу опала. И вылезает из оболочки самый настоящий фашист. За ним другой, третий...

Враз набросились на них наши разведчики: "Хенде хох!" Скрутили, связали и в штаб доставили.

Семь штук оказалось. Да какие хитрые! Шли к нам по дну реки в водолазных костюмах. Натянули на себя непроницаемую резину, надели на головы скафандры. У каждого на подметках полпуда свинца, чтобы вода наверх не поднимала. И отправились на разведку. Вот какие были водяные!