Сергей Нечаев - 10 женщин Наполеона. Завоеватель сердец Страница 45

Хотя брак стал, несомненно, личной удачей Меттерниха, его значение состояло больше в том, что он предотвратил, чем в том, что он принес. Брак предотвратил франко-русский династический союз и поддержал французской мощью неустойчивый австрийский трон, помог укрепить власть Франца над землями, которые война поставила на грань распада. Тогда и в дальнейшем Меттерних считал, что австрийский кайзер столь же нуждался в престижном доверии Наполеона, сколь Наполеон нуждался в древней родословной Габсбургов».

Итак, жребий Марии-Луизы был брошен. Император Франц 13 марта 1810 года написал Наполеону, формально уже своему зятю:

«Если и огромна та жертва, которую я приношу, расставаясь с дочерью, если в этот момент мое сердце и обливается кровью при мысли о разлуке с любимым ребенком, то меня может утешить только полное убеждение в том, что она будет счастлива».

Позднее император Франц признавался, что, согласившись на этот брак, он «пожертвовал тем, что было всего дороже его сердцу, для того чтобы предотвратить непоправимое несчастье и приобрести залог лучшей будущности». Он действительно получил немалые выгоды от этого брака. Наполеон, опиравшийся до этого в своей политике на свой союз с Александром, начал постепенно отдаляться от России и сближаться с Австрией.

На Европу это событие, естественно, произвело неизгладимое впечатление, и оно обсуждалось на все лады. Одни говорили, что теперь наступит конец войнам и Европа обретет долгожданное равновесие. Другие утверждали, что очень скоро Наполеон начнет воевать с той из держав, где ему не дали невесты…

Наполеон встретил Марию-Луизу 27 марта 1810 года недалеко от Парижа, возле Компьеня. И только тут супруги в первый раз в жизни увидели друг друга.

По правде говоря, их первое свидание должно было происходить согласно официальному церемониалу, но Наполеон не мог побороть свое нетерпение и нарушил правила, им же самим предписанные. В сопровождении одного маршала Мюрата, под проливным дождем, он тайно выехал из Компьеня, стал у дверей небольшой сельской церкви и, увидев Марию-Луизу, бросился к ее карете.

Увиденное поразило его до глубины души. Вместо ожидавшейся им «матки», способной дать ему только наследника, он вдруг обнаружил в карете по-детски наивную молодую женщину, показавшуюся ему восхитительной, и он… немедленно влюбился.

Глава 19. Рождение сына от Марии Валевской

2 апреля 1810 года во дворце Тюильри было отпраздновано бракосочетание Наполеона и Марии-Луизы Австрийской, а уже 4 мая Мария Валевская родила императору сына, которого назвали Александром.

Много лет спустя Александр Валевский напишет:

«Рождению моему сопутствовали громы и молнии, что было сочтено предсказанием, что жизнь моя будет бурной и необычной. При крещении меня держали, по старому семейному поверью, двое нищих, чтобы я был счастлив в жизни».

Через несколько месяцев Мария, проведя курс лечения на водах, вместе с новорожденным приехала в Париж, чтобы снова оказаться возле своего возлюбленного.

По свидетельству камердинера Констана, Наполеон поручил купить для Марии Валевской «красивый особняк на улице д’Антэн», той самой улице, где четырнадцать лет назад имело место его бракосочетание с Жозефиной. Там она «жила счастливо» и «выходила из дома лишь для того, чтобы прибыть в Тюильри в свои маленькие апартаменты. Когда это счастье не было ей позволено, она не ходила развеяться в театр или на прогулку. Она оставалась у себя, общаясь лишь с ограниченным кругом людей; при этом она каждый день писала императору».

Император, в свою очередь, каждое утро посылал к Марии за распоряжениями. Придворному доктору Корвисару было поручено заботиться о ней и о маленьком Александре. На незаменимого гофмаршала Дюрока была возложена обязанность снабжать графиню материальными средствами и заботиться обо всем, о чем она только пожелает.

Всегда, когда у Наполеона появлялась возможность вырваться, он приезжал на короткое время к Марии или приглашал ее вместе с сыном к себе.

В обществе никто, кроме поляков, и не подозревал об этих отношениях; графиня Валевская почти не показывалась на людях и принимала у себя лишь ограниченный круг своих соотечественников. Она держала себя в высшей степени корректно, сдержанно, ведя весьма скромный образ жизни. Как отмечает Фредерик Массон, «она самым тщательным образом старалась скрывать то, чем другие женщины были бы чрезвычайно горды».

И все же… Любая женщина на месте графини Валевской в подобных обстоятельствах поспешила бы задать вопрос — почему? Почему не она? Ведь она подарила императору столь долгожданного сына! И Мария однажды, набравшись храбрости, задала этот вопрос Наполеону, ведь она имела на это полное право.

— Я не принадлежу сам себе, — печально ответил ей Наполеон, — и мне нужен не просто сын, а сын от особы королевского рода. Одному Богу известно, как трудно мне было сделать этот шаг. Но я тебе уже говорил, что нет такой жертвы, которую я не принес бы ради блага Франции…

— Сир, вы прожили на свете больше, чем я, — заплакала Мария. — Вы обладаете огромным опытом, а стремления ваши благородны и великодушны, но как же быть с вашими уверениями, что вы любите меня?

— Ну вот, — всплеснул руками Наполеон, — опять слезы. Поверь, если бы я мог позволить себе руководствоваться только личными чувствами, то иной жены, кроме тебя, мне было бы не надо. Но мне постоянно приходится считаться с задачами политики, а она безжалостна. Перестань плакать, Мария. Не поддавайся мрачной меланхолии. Заботься лучше о своем здоровье, ведь оно мне так дорого.

Мария прошептала сквозь слезы:

— Значит, у меня никогда не будет права назвать вас «мой муж»…

— Пойми, — с горькой усмешкой перебил ее Наполеон, — у Габсбургов всегда рождалось много детей, так что плодовитость тут, можно сказать, гарантирована. Это именно такое «брюхо», которое мне нужно.

— Но ведь она некрасива, — настаивала Мария. — Говорят, что губы у нее толстые, а лицо все покрыто оспинами…

— Да уж, красавицей ее никак не назовешь. Но все же она свежа и молода.

Наполеон подошел к Марии, обнял и долго смотрел в ее заплаканные глаза. Потом он указал на колечко на своей руке, когда-то подаренное ею. На внутренней стороне колечка было выгравировано: «Если перестанешь меня любить, не забудь, что я тебя люблю».

— Эти же слова говорю тебе я, милая Мария. Помни о них…

О судьбе малыша Александра он предложил ей вообще не беспокоиться.

— Это дитя моей победы над австрийцами при Ваграме, — заверил ее он. — И в один прекрасный день он станет польским королем!