Юрий Сушко - 5 любимых женщин Высоцкого. Иза Жукова, Людмила Абрамова, Марина Влади, Татьяна Иваненко, Оксана Афанасьева Страница 46

После 25 июля 1980 года у Марины Владимировны было две заветных мечты: установить на могиле Высоцкого вместо обычного памятника вросшую в землю глыбу гранита, в которую врезался бы осколок метеорита с брызгами от него по камню. И чтобы было выбито только одно слово: «ВЫСОЦКИЙ». «Это был бы памятник-символ, лаконичный, но говорил бы он гораздо больше, чем те, где хотели передать портретное сходство…» (см. Огонек. № 18. 1987). По просьбе Влади Вадим Туманов сумел отыскать в тайге нечто соответствующее идее Марины. Но увы… Мечта осталась красивой сказкой.

А вторая… Среди родни Высоцкого накануне похорон зашелестел шепоток, что Марина намерена увезти с собой во Францию сердце Владимира. Они не отступали от нее ни на минуту. Как утверждал Валерий Янклович, она даже договорилась со знакомым фельдшером Игорем Годяевым, чтобы он вырезал сердце прямо в реанимобиле… В общем, организаторам похорон удалось успешно «похоронить» и эту Маринину мечту.

После смерти Высоцкого новым спутником жизни Марины Влади стал, по информации венгерского журнала «Фильм, театр, музыка» (№ 8 (август) 1982), сперва французский режиссер Жан-Пьер Сантье. Но совсем на непродолжительное время. А затем рядом оказался известнейший врач-онколог Леон Шварценберг, с которым она познакомилась в поисках лекаря-кудесника для смертельно больного Андрея Тарковского.

Марина по-житейски, очень просто, без затей объясняет возникшую близость с Шварценбергом: «Когда я осталась без Володи, мне было 42 года. Жизнь продолжалась, я ведь не умерла. И через какое-то время, то есть через три года я встретила человека, который совершенно другой. Он старше меня на 15 лет, он полюбил меня и смог помочь мне в ужасной трагедии, которую я пережила, потеряв Володю. Он дал мне возможность жить и работать и чувствовать себя нормальной женщиной… Я стала работать как сумасшедшая. Все, что мне предлагали, брала, брала, брала… Я думаю, что никакой другой человек не мог бы мне помочь так. Очень многие люди его знают. Он большой врач, профессор-онколог, но он и гуманист тоже. Он очень крупный человек в смысле социальных проблем. Он был министром здравоохранения Франции. Он занимается политикой. Он – личность. И я очень горжусь тем, что я рядом с ним. Сейчас он защищает бездомных людей. Эти несчастные ломают двери пустующих домов и занимают их. Леон в гуще событий. Его бьют полицейские… Он очень храбрый человек. Считаю, что, живя с человеком таких высоких моральных качеств, я не оскорбляю Володю. Наоборот!» (см. Э. Рязанов. Эльдар-ТВ…).

После смерти Высоцкого Марина Влади еще дважды выходила замуж. На фото с четвертым мужем Леоном Шварценбергом

Марина, безусловно, пребывала в жуткой депрессии после смерти Высоцкого. Видя ее состояние, Шварценберг бросил все, ушел от жены и сына, оставил им свой дом и попросил Марину временно приютить его. Она согласилась.

Их связь обнаружилась случайно. В жизни Шварценберга настали черные дни. Французская пресса на все лады стала обвинять врача то во взяточничестве, то в саморекламе за его приверженность идее эвтаназии (умерщвления врачом безнадежных больных по их просьбе). Влади как-то в радиоинтервью задали вопрос о ее отношении к «делу Шварценберга», и она неожиданно для слушателей объявила, что уверена в честности этого человека, так как с ним живет и хорошо знает его. Даже для Парижа это откровение стало шоком.

Российские же почитатели таланта Высоцкого долго не могли простить Марине Владимировне «измены» Высоцкому. Хотя профессор всегда вел себя максимально корректно. Во всяком случае, никогда не упрекал Марину, что в их доме на почетном месте висел портрет ее покойного мужа, что постоянно звучали его песни, что она перечитывала его старые письма. Для него не было откровением публичное признание Влади: «Без всякого сомнения, Владимир был самой большой страстью моей жизни. Конечно, я любила и других мужчин, но любовь-страсть – это он…» (В. Дымарский. Меня сегодня бес водил по городу Парижу // Российская газета. 24 января 2003). Увы, душевный покой Влади продлился не столь уж долго. Леон Шварценберг скончался осенью 2003 года, чуть-чуть недотянув до своего 80-летия.

Марина Владимировна говорила: «Я думаю, что всю жизнь была прежде всего женщиной, а не актрисой. Больше всего меня интересует собственная жизнь: мои дети, мои мужья. Но я ничем не жертвовала. Я родила детей, я долго их воспитывала, потом снова снималась. У женщин очень много обязанностей. Надо быть и матерью, и женой, и профессионалом…» (см. Г. Видова. М. Влади: «Характер у меня ужасный…»).

Вблизи своей усадьбы Мэзон-Лаффит она купила дома для своих сестер. Одно время рядом жили и ее сыновья. Петр снимался в кино, играл в театральных постановках отца – Робера Оссейна. Игорь, кроме лицедейства, увлекся живописью, классической гитарой. Самый младший – Владимир – стал фермером, купил ранчо в пустыне Чако (где-то на границе Бразилии и Парагвая) и занимался разведением коров. Естественно, всех их сопровождали современные молодежные проблемы – наркотики, автокатастрофы, гулянки, нечаянные дети, их болезни и прочее…

Не беру на себя смелость толковать, кому были адресованы строки Владимира Высоцкого, написанные в 71-м году:

А ты – одна ты виноватаВ рожденье собственных детей!

Марина Владимировна сегодня увлеклась сочинительством. Кроме «Бабушки» и бестселлера «Владимир, или Прерванный полет» были опубликованы ее романы «Путешествие Сергея Ивановича», «Мой вишневый сад», сборники «Рассказы для Милицы», «От сердца к желудку», «Венецианский коллекционер» и другие. Она говорила: «Я вошла во вкус писательского дела. Похоже, это увлекло меня всерьез и надолго…» (А. Свистунов. М. Влади: «Мы играли нашу юность» // Советский экран. № 9. 1989).

Еще до знакомства с Высоцким она профессионально занималась вокалом, даже записала несколько пластинок вместе с сестрами. Скажу больше: у нее было даже несколько сольных концертов в прославленной парижской «Олимпии». В интервью польскому журналу «Фильм» она признавалась: «В песне я – женщина из плоти и крови, смеюсь и плачу, люблю и ревную. И в ней вовсе не деньги служат для меня вознаграждением…» (Артистическая семья. 10 февраля 1974).

Только в 1983 году, спустя четырнадцать с лишним лет, Влади вновь вернулась в театр, не скрывая, что сцена для нее имела куда большее значение, нежели съемочная площадка. В своей книге мемуаров «24 кадра в секунду» Марина Владимировна клянется: «Я останусь актрисой до последнего моего вздоха».

Играла Марину Цветаеву в спектакле «Пассаж», Раневскую в «Вишневом саде», в «Переходе» Ивана Морана. Была Гертрудой в «Гамлете». Поставила мемориальный моноспектакль «Владимир, или Прерванный полет» о Высоцком в знаменитом парижском театре «Буфф дю Нор». «На сцене я снова объясняюсь в любви к человеку, который был гением и который подвергался страшным унижениям при советской власти, – говорила Марина. – Мой спектакль – это квинтэссенция того романа, который был у нас с Володей. Я испытываю привязанность не к России моих предков, а к стране, в которой жила с Высоцким в эти безумные годы… Я никогда не думала ставить эту вещь, но мне предложили сделать инсценировку мои друзья… Я попросила помочь мне режиссера Жан-Люка Тардье. В России этот спектакль я показывать не собираюсь… Высоцкий мне по-прежнему снится. Часто…» (Ю. Коваленко. Влади, или Непрерванный полет // Известия. 13 ноября 2006).