Хайнц Шаффер - U-Boat 977. Воспоминания капитана немецкой субмарины, последнего убежища Адольфа Гитлера Страница 46

После всеобщего купания утром мы подняли якорь, и наш единственный дизель снова начал монотонное гудение. Держа курс на юг, мы определили место по последнему острову в группе Зеленого Мыса и скоро оставили его далеко позади. Вокруг простиралось гладкое спокойное море, высоко в небе сияло солнце. Целыми днями все лежали на палубе, и вскоре бледные тела начали покрываться загаром. Конечно, это было хорошо. Сыпь и нарывы исчезли за несколько дней, изможденные худые лица снова округлялись. Люди перестали огрызаться и ссориться, а те, кто не разговаривал друг с другом раньше, снова стали друзьями и шутили и смеялись вместе. Мы держали на палубе шланг и постоянно обливались из него. Но конечно, в такую жару все хотели искупаться в море.

Идеально было бы устроить серфинг. Дерева у нас хватало, веревок тоже, и за день доску для серфинга приготовили. Но ее нельзя тащить сзади, так как она может попасть под винты подлодки. Тогда линь прикрепили к носу лодки, и наиболее предприимчивый из нас вскарабкался на качающуюся доску. К ней привязали еще одну веревку для надежности, и тогда серфингист мог кататься стоя, на коленях или даже лежа на доске. Он крутился на волнах, то мягко поднимаясь, то опускаясь на волнах. Это был великолепный спорт. Из предосторожности мы привязывали крепкий ремень вокруг серфингиста, и несколько человек держали его. Когда он падал в море, мы вытаскивали его. Так он держался подальше от винтов и не было необходимости останавливать двигатель. Кроме того, таким способом лодка сохраняла маневренность.

Как только наступал день, первый был уже на доске, остальные ждали очереди. Конечно, мы наглотались соленой воды, потому что ни один из нас не был специалистом в серфинге, а большинство видели его только в кино. Однако даже когда погода стала портиться, команда не могла удержаться от любимого развлечения. Признаюсь, многие сильно поцарапали ноги, карабкаясь на доску или соскальзывая с нее, но это никого не пугало. Никто не простудился, наоборот, все как будто получили новую жизнь. Едва ли кто-нибудь спал внизу, воздух там был слишком зловонным и влажным. Кроме того, там стояла жара. Люди укладывались на одеялах и подушках прямо на палубе. Здесь же мы и ели. Я радовался, что нас никто не видит. Только представьте себе: военный корабль с койками и навесами от солнца, подвешенными между пушек. Мы тренировались в точности попадания по мишеням пустыми бутылками, ловили рыбу гарпуном или с помощью гранат, чтобы разнообразить наш рацион. Летающие рыбы очень вкусны. Особенно восхищались мы маленькими медузами с их радужными перепонками, лениво скользившими по ветру. По сравнению с другими кораблями подлодка обладает огромным преимуществом: она позволяет соприкасаться с удивительным подводным миром. Большинство людей, выходящих сегодня в море, ничего не знают о возможностях, таящихся в глубине. Но мы в подлодке долго учились размышлять о бесконечном богатстве подводного мира и живых существ, обитающих в нем. Однако никогда еще мы не находились под таким впечатлением от изобилия и разнообразия цветов и оттенков.

Когда поблизости оказывались корабли, мы обычно меняли курс, чтобы не попасть им на глаза. Потом мы задумались, нужна ли эта суета, если можно просто замаскироваться. Мы разрезали простыни и парусину на полосы и распределили их так, чтобы издали выглядеть как безвредное грузовое судно. Мы даже оснастили лодку дымовой трубой, разрезав лист жести и приладив его в открытом ящике с промасленной ветошью внутри. Мы соединили его с трубой сжатого воздуха, чтобы ветошь горела поярче. Когда возникала необходимость, клубы дыма, пыхтя, поднимались в небо, разбрасывая искры. При таком убедительном эффекте мы никогда больше не уклонялись от встречи с пароходами.

Однажды человек на серфинге вдруг душераздирающе закричал. Рядом плыла огромная рыба. Мы испугались, не акула ли это. В жизни не видел я таких огромных монстров. К счастью, это оказался кит. Если человек сильно испугался, то на кита встреча не произвела впечатления. Он трижды проплыл вокруг лодки, а потом плыл рядом в течение нескольких часов, пока мы бросали ему сардины. Со временем он стал нашим талисманом. Наш Мозес даже предположил, что он мог бы стать отличным буксиром, если бы почувствовал к тому склонность.

Теперь мы приближались к экватору. Солнце пылало на безоблачном небе. Ни малейшего ветерка, ни даже слабой ряби на волнах. Мы находились в экваториальной штилевой полосе, спокойных вод которой так боялись старые парусные корабли. Чтобы защитить голову и шею от палящего солнца, мы придумывали разные головные уборы. Мой собственный шлем от солнца имел чуть ли не ярд в поперечнике. На следующий день мы пересекали линию экватора. Организовав праздник, провели ритуал в тех же масштабах, что и по пути во Фритаун. Только теперь он проходил на палубе. Я играл Нептуна. Шеф полиции бил несчастную жертву широким мечом, нанося один или два удара от души. Но как раз когда праздник был в разгаре, мы услышали шум самолетов и спешно установили наш прибор приема радара. Шли ли они, чтобы наконец найти нас? Наблюдатели даже отказались смотреть, как окунают наших непосвященных, переключив все внимание на самолеты. Хотя мы ничего не могли видеть, шум двигателей не прекращался. Надо ли нам погружаться или нет? Так или иначе, мы встали к пушкам, зарядив их. Фетида заняла свой пост у пушки, а Врач и Парикмахер встали к пулеметам. Весь двор занял свои посты на случай, если придется погружаться. Может быть, со стороны это выглядело забавно, но нам было не до шуток. Последняя из команд подлодок, наводящих ужас на всех морях, наряжена в смешные одежды и полна решимости сражаться за свою жизнь. Но до этого не дошло. Гудение двигателей, возможно просто пассажирских самолетов, постепенно растаяло вдали, и мы смогли закончить наш ритуал, правда уже с какими-то смутными чувствами.

Однажды произошел довольно-таки серьезный инцидент: наш бывший старший помощник потерял свой автомат. Когда дело доходит до кражи оружия, события приобретают неприятный оборот. Подозрения пали на одного из наших радистов. Его не любили в команде за явное отвращение ко всякой дополнительной работе. Все помещения перевернули в поисках автомата, но ничего не нашли. Я поговорил с теми, кому больше доверял, и сказал, что необходимо найти виновника. Некоторое время мы больше не говорили об этом, но через четыре дня я получил сообщение, что автомат найден в радиорубке и что вор – радист. Я вызвал его к себе в каюту, и он сознался. Затем собравшаяся в носовом кубрике команда устроила ему выволочку: побрили голову, запретили выходить на палубу в течение двух недель и отправили под арест в помещение на корме, поближе к торпедным аппаратам, где он должен был сидеть на хлебе и воде. Естественно, никто с ним не разговаривал. Человек, укравший оружие, лишается доверия, и мы держали его под строгим контролем до конца похода.