Исидор Шток - Премьера Страница 46

Он тогда уже был болен. Болезнью кровеносных сосудов, пороком сердца. У него была тяжелая гипертония. Постоянное кислородное голодание. Поэтому он никогда не закрывал окна. Он знал, что болен неизлечимо. Что дни его сочтены. И хотел растянуть эти дни. Чтоб успеть написать то, чего написать еще не успел. Ведь он прожил такую долгую и богатую жизнь…

Рассказывал о своем детстве. Мать его – известная художница-миниатюристка Юлия Васильевна Котельникова. Работы ее есть в разных музеях. Портреты-миниатюры акварелью и маслом. Отец, Глеб Евгеньевич Котельников-Глебов, играл в Петербургском народном доме в драматической труппе. А мой отец – дирижер – служил в оперной труппе Аксарина. Они работали рядом, в одном здании и, наверно, были знакомы. Глеб Котельников-Глебов был, кроме того, еще и ученым, изобретателем. Он – создатель первого в мире авиационного ранцевого парашюта. О нем его сын Анатолий писал роман. Роман этот не окончен. Собран огромный материал. Написана большая часть. Называется «Через горы времени».

Писал он и о своем детстве.

А затем – «возьми строку и время верни», как говорил Маяковский. По пьесам, по рассказам и повестям, созданным в самое последнее время жизни Глебова, можно легко проследить биографию автора.

В рассказах о Турции [3] написано, как молодой работник Наркомата иностранных дел, секретарь Г. В. Чичерина, работал в Москве, слушал речь Владимира Ильича на VIII съезде Советов в Большом театре, познакомился с Фрунзе, уехал в Турцию, где в 1921 – 1923 годах был на дипломатической работе.

Это интереснейшая книга, иллюстрированная знаменитым художником Е. Е. Лансере-старшим и оформленная его сыном Е. Е. Лансере-младшим.

В ней Глебов рассказывает о «линии дружбы» советского и турецкого народов, провозглашенной Владимиром Ильичей. О встречах и совместной работе с Фрунзе и Чичериным, о первых годах деятельности советских дипломатов за рубежом, о народе нищем, трудолюбивом и благородном, о феодальном быте, о многоженстве и магометанстве, о поджоге нашего постпредства в Анкаре… Прочтите эту книгу, получите большое удовлетворение. Наверно, вам понравится и образ второго секретаря посольства – юного Котельникова, автора книги. Глебов-Котельников со свойственной ему страстью и одержимостью работал дипломатом. Неизвестно, хорош ли был он как дипломат, но труда и страсти вложил много. Великолепен эпизод, когда во время пожара постпредства – дело врагов молодой Советской республики – он, спасая ценные бумаги и имущество, выводит из горящего двора двух кабанов…

Глебов скакал на конях, выполняя поручения посла Арапова, ходил на баркасах и военных кораблях по Черному морю, подвергался ежедневному риску…

Во время наших прогулок подробно рассказывал о Турции. Живописал Чичерина, его страсть к музыке…

Почему он ушел с дипломатической работы, каким образом стал писать в «Крестьянской газете», – об этом он мне не рассказывал. А я почему-то не спросил. Чувствовал, что в жизни Анатолия Глебовича произошел какой-то болезненный перелом. Постеснялся. Зря… Надо бы расспросить…

Рассказ «Правдоха» впервые был опубликован в журнале «Огонек». Действие начинается в двадцать третьем, а кончается в шестидесятом. Герои рассказа – семнадцатилетний селькор, разоблачивший кулаков, юная учительница, изнасилованная бандитами и покончившая с собой… Быт русской деревни начала коллективизации, энтузиасты и злодеи, встреча с героем через двадцать лет – все это описано точно, скупо, вдохновенно… На мой взгляд, рассказ «Правдоха» – лучшее из всего большого литературного наследия Глебова. Рассказ напечатан и перепечатан в хрестоматиях. Он будет жить долго.

Появился «Правдоха» после того, как Глебов отпраздновал свой шестидесятилетний юбилей. Он очень гордился, что стал прозаиком. В книгах своих, подаренных мне на память, он неизменно писал: «от бывшего старого драматурга, ныне молодого прозаика».

В конце пятидесятых и в начале шестидесятых годов в «Новом мире», в «Москве», в «Огоньке» и в других журналах, а затем и отдельными книгами появляются документальная повесть «На переломе» – о Михайловой, героической женщине-партизанке, авторе пяти народных драм, поставленных ею же до войны в Народном театре; новеллы «Правдоха», «Живи!», «Демьяныч», «Урок истории», «Запятая» и многие другие. В каждом из этих произведений действует и сам автор. В каждом характере героя есть частица биографии автора.

Дожив до шестидесяти лет, Глебов увлечен открывшимся в нем даром беллетриста. Вот, оказывается, где можно применить свой опыт драматурга и свой опыт жизни. Ведь драматургия – искусство такое ограниченное. И ему, Глебову, так не везло в последние годы…

А начал он в драматургии весьма активно. После успеха «Загмука» (Луначарский был прав – в чтении эта пьеса нравилась больше, чем в постановке Малого театра, где прошла недолго) он написал народную драму «Власть».

Я был пролеткультовцем и бывал на всех спектаклях Первого рабочего театра, помещавшегося на Чистых прудах, в здании бывшего кинематографа «Колизей». Естественно, что присутствовал и на всех генеральных репетициях театра, на премьере «Власти» в Пролеткульте. Премьера была приурочена к десятилетию советской власти и прошла с очень большим успехом.

Глебов был первооткрывателем. И пьеса «Власть» была одной из первых социальных народных драм. Здесь были образы вождей и рядовых участников революции. Главный герой пьесы – народ. Множество эпизодов и тридцать пять ролей со словами, не считая участников массовок: солдат, рабочих, крестьян, милиционеров, конторских служащих, публики на вокзале и в Комитете общественного спокойствия… Вся труппа Первого рабочего театра Пролеткульта была занята в спектакле. Приглашали еще студийцев и рабочих пролеткультовских мастерских. «Одалживали» солдат из подшефной военной части. Иногда на сцене было гораздо больше народу, чем в публике.

Замечательно играла Юдифь Глизер Агриппину Саввишну Скобло, начальницу женской гимназии. Она размахивала огромным черным зонтиком, всюду произнося речи и поправляя на носу постоянно падавшее пенсне. Актриса была загримирована… под Луначарского и очень веселила публику и самого наркома. Анатолий Васильевич весьма лестно отозвался о спектакле и о пьесе. Поймите, пожалуйста, что тогда еще не было пьес Погодина, не было и кинофильмов о Ленине… Это была первая попытка реалистически и в то же время пафосно, романтично рассказать о первых днях Октябрьского переворота.

А затем, не более чем через год, новая пьеса Глебова – «Галстук». О мещанских буржуазных влияниях в комсомоле. Еще не написаны ни «Клоп», ни «Баня». Есть только острые фельетоны, стихи Маяковского в «Комсомольской правде». Идет дискуссия о нормах поведения в быту комсомольцев. О борьбе с «нэпачами»… Комедия Глебова «Галстук» открывает цикл комсомольских, «трамовских» пьес.