Дилан Трой - Ария: Легенда о динозавре Страница 48

Находить взаимопонимание с немецким импресарио становилось все труднее, тем более что «арийцы» стали открыто выражать свое недовольство проектом и певицей. «This project is West!» — внушал им менеджер «Lion Heart». Дескать, проект наш насквозь западный и кайфовый, а вы, дураки, не врубаетесь. «Thisproject is death!» — хмуро парировал Маврик (проект ваш — душилово, петля и могила). Обиженный немец отобрал у русских все, включая сигареты, оставил их в особняке и исчез со своими подчиненными. Вытирая скупые мужские слезы, друзья принялись сочинять письмо на родину. За неимением почтовой бумаги писали на огромном рулоне туалетной, мягкой и приятной на ощупь. Что, правда, там было написано, никто из них сейчас уже не помнит. Говорят — что-то чрезвычайно хорошее и теплое. Временами наезжал немец, хмурил брови и выкладывал на стол перед собой почти гестаповскую папку с надписью «Aria Case» — «Дело АРИИ»…

По астрологическим прогнозам, в конце октября 1990 года в столице гуляла нечистая сила, врачи пугали телезрителей неизбежностью гипертонических кризов… Оттягивающиеся в полный рост фосфоресцирующие черные коты и падшие ангелы со единообразными носами и обугленными проволочными каркасами вместо белоснежных крыльев нагоняли на замотанных поисками денег москвичей настоящего Кафку сновидений… Рите Пушкиной в разгар этой осенней вакханалии приснилась ее тезка — английский премьер-министр Маргарет Тэтчер. Дело происходило на уютной кухне с холодильником, набитым всяческими продовольственными излишествами в виде фаршированных голов британских поп-звезд, и с бутылкой русской водки на столе. Первую леди Великобритании интервьюировал покрытый легким бразильским загаром журналист-международник Игорь Фесуненко. «Как Вам удается так долго продержаться у власти?» — спрашивал модный в те годы телекомментатор. «От советского журналиста у меня нет и не может быть никаких секретов! — покорно отвечала премьер-министр, ослепительно улыбаясь. — Раз в неделю я слушаю концерт хэви-метал. Недаром меня называют «Железной Мэгги» (название английской группы «Iron Maiden» можно перевести как «Железная Девственница»). Не могу же я обманывать доверие своих избирателей!» И Железная Леди величественным жестом указала растерявшемуся комментатору на огромный портрет Стива Харриса: — «Металлисты, Гарри, это опора нашего правительства. Разве ваши парламентарии этого еще не поняли?»…

Нелепый сон с вариациями на тему «металла» оказался в руку — в те дни «Ария» праздновала в Москве свое ПЯТИЛЕТИЕ, полагая точкой отсчета первый магнитофонный альбом группы. Четыре дня подряд «Ария» встречалась и браталась со своими верными поклонниками в ДК ЗИЛ. Фирменные «арийские» частоты сотрясали стены очага заводской культуры. На сцену летели цветы — не бутылки, не пояса с тяжелыми пряжками, а дубки и хризантемы. В чествование «арийцев» прекрасно вписались выступления многообещающей хард-группы «Кураж» с Андреем Кольчугиным и Дмитрием Четверговым (впоследствии развалившейся без надежд на реанимацию) и симпатичной шведской группы «Alien», игравшей качественный скандинавский рок — смесь «Whitesnake», «Def Leppard» и «Europe». В целях поддержания порядка администратор ДК Ирина Долгих вызвала отряд так называемых «афганцев» с дубинками-«утешителями» в руках…

Думается, что не последнее место в триумфальном праздновании ПЯТИЛЕТИЯ сыграл и факт возвращения в «Арию» двух «блудных сыновей»: Сергея Маврина и Виталия Дубинина.

ВИТАЛИИ ДУБИНИН

ИНТЕРВЬЮ С ПРИСТРАСТИЕМ

Виталий Дубинин — институтский однокашник Владимира Холстинина. Однако они не только вместе окончили институт, но также вместе создали свой первый проект «Волшебные Сумерки», вместе играли в группе «Альфа», а впоследствии встретились и в «Арии». После появления Дубинина в составе он сразу же стал основным композитором, однако на всевозможные комплименты в свой адрес, а уж тем более на восхваление его композиторского таланта отвечает предельно иронично: «Если никто больше песен не пишет, так и пишущий дурак покажется талантливым!..».

Виталий Дубинин окончил не только Московский энергетический институт, но и Гнесинское училище по классу вокала. Во всех песнях группы, если только они написаны не Кипело-вым (а таковых у «Арии» немного), вокальная линия намечается Виталием. Однако во время общения с ним автор книги обнаружил у Виталия и прочие, не музыкальные, таланты. Во время заключительной стадии работы над данной книгой Виталий своим предельно внимательным взглядом заметил многие микроскопические несоответствия, чем дал возможность для их точной коррекции…

— Для начала несколько традиционных вопросов…

— Тогда не обижайся, если получишь несколько традиционных ответов!

— В данном случае это даже хорошо, поскольку речь пойдет о твоем детстве, а тут придумать что-либо крайне сложно. Итак, где ты родился, вырос и получил «музыкальное крещение»?

— Я вырос в подмосковном Внукове. В 1969 впервые услышал рок — это были «Beatles», Elvis Presley и «Creedence», а двоюродный брат показал мне аккорды «Дома Восходящего Солнца». В шестом классе мы с парнями решили что-нибудь поиграть вместе. Весь состав был укомплектован, не хватало только барабанщика. Я согласился, и до восьмого класса играл на барабанах. Однако инстинктивное влечение к басу я чувствовал уже тогда, то и дело объясняя басисту, что и как играть. Ну а с девятого класса я плотно перешел на бас-гитару.

— Скажи, а кто из бас-гитаристов был тогда твоим кумиром и, быть может, является таковым сейчас?

— Мне всегда нравилось, как играет Мэл Шанчер — бас-гитарист «Grand Funk Railroad». Уж больно сочно он играет, бас на переднем плане, да еще и с фузом! (В какой-то степени это пристрастие воплотилось в композиции «Пытка Тишиной» с последнего «арийского» альбома «Генератор Зла», которую Виталий к тому же еще сам спел. — Прим, автора.) Я тебя не очень удивлю, если скажу, что еще мне нравится Стив Харрис?

— Неужто? Буду знать! Ну и последний «традиционный» вопрос — как вы познакомились с Холстининым?

— Мы с Холстом вместе учились в институте, начиная с 1975 года. Помню, 31-го августа объявили субботник для вновь поступивших на наш факультет. Задача была поставлена самая что ни на есть тривиальная — перетащить кровати по коридорам общежития. Со всего факультета явились только четыре человека: я с другом и Холст — тоже с другом. В краткие минуты отдыха между работой с кроватями говорили, естественно, о музыке. Холстинин сознался, что является счастливым обладателем нот «Deep Purple». Во мне взыграл здоровый интерес: «А ты можешь дать посмотреть?» — спросил я его. «А у тебя голос есть, чтобы такое спеть?» — надменно, вопросом на вопрос, отвечал Холст. Потом был конкурс факультетских ансамблей. У меня была своя группа, как и у Володьки, однако по стечению обстоятельств мой коллектив занял первое место, а холстининскии не занял никакого — так Холст был наказан за весь его скептицизм в отношении меня и моего голоса, применительно к «Deep Purple»… По результатам конкурса моей группе выдали аппарат и позволили свободно репетировать. Однако после года плодотворных репетиций и выступлений на танцах все благополучно развалилось.