Василий Шатилов - Знамя над рейхстагом Страница 48

Но поступавшие к нам указания свидетельствовали, что наступление начнется не завтра и не послезавтра. Видно, подготовка к нему велась серьезная и основательная. Мы занялись размещением полков в зимних неприветливых лесах, окружавших Станиславов. Делалось это для того, чтобы сохранить тайну нашей передислокации из Прибалтики. Ведь здесь, в непосредственной близости от противника, возможность утечки такой информации была особенно велика.

Солдаты принялись рыть землянки, сооружать укрытия для лошадей, строить бани, оборудовать полигоны и учебные поля. Командующий армией приказал подготовиться к приему пополнения и к боевой учебе. Нелегко было на новом месте. Донимал холод. Земля промерзла на большую глубину. Дни стояли короткие, светлого времени в обрез. Да и со строительным материалом, дровами приходилось туго. Леса, послужившие нам пристанищем, были невелики и к тому же (что особенно трудно было нам усвоить) составляли частную собственность отдельных лиц. Всякую порубку мы могли производить только с их разрешения - таково было указание советского командования войскам, находившимся на польской земле.

И все-таки устроились мы всего за три дня. А там подошло и весьма изрядное пополнение людьми и техникой. Мы начали доводить до полного комплекта роты. В полках, прибывших в Польшу в двухбатальонном составе, создавались третьи батальоны.

Дивизия заметно обновилась. И не только за счет рядовых бойцов, но и командиров. У меня появился, наконец, штатный заместитель - полковник Петр Андреевич Бачков.

Надо сказать, что должность эта долгое время оставалась вакантной - с тех самых пор, когда я вступил в командование дивизией. Правда, в Латвии на нее был назначен офицер, но не успел он по-настоящему войти в курс дела, как его отозвали и направили принимать бригаду. Теперь я рассчитывал, что с приходом Бачкова жить мне станет легче. Но мои надежды оправдались лишь отчасти. И в том была не вина Петра Андреевича, а беда - плохо обстояло у него дело со здоровьем, и он не мог работать в полную силу.

Подвело здоровье и Гончарова с Аристовым - незадолго до отъезда из Латвии они слегли с желудочными заболеваниями. Произошло это, по-видимому, из-за плохой питьевой воды. Артиллерией у нас теперь командовал полковник Григорий Николаевич Сосновский. Вместо Аристова командиром 674-го полка назначили подполковника Алексея Дмитриевича Плеходанова, офицера из соседней дивизии, а командиром 469-го - полковника Михаила Алексеевича Мочалова.

Таким образом, во главе частей у нас остались лишь два "старика", сражавшихся еще у Заозерной и прошедших через все бои в Прибалтике, - это Зинченко и Гладких. Майор Георгий Георгиевич Гладких, командир артиллерийского полка, выделялся отменным хладнокровием и храбростью. В боях он неизменно находился на самых горячих участках, но ни пуля, ни осколки не брали его.

Такое "боевое долголетие" реже встречалось среди командиров батальонов. Но и среди них имелись ветераны - Давыдов, Хачатуров. Помню, как в начале боев в Латвии ко мне подошел Степан Андреевич Неустроев невысокий, худощавый капитан. На Заозерной он шел в бой заместителем комбата, был там обожжен и ранен, попал в медсанбат. Вскоре, не долечившись как следует, Неустроев попросил вернуть его в батальон. Чувствовалось, что положение "безработного" сильно угнетало его и не способствовало укреплению здоровья. Я знал, что в таких случаях полное выздоровление зачастую скорее приходит на передовой, чем в тылу, и поэтому направил его в 469-й полк заместителем комбата. Но поскольку там нужнее оказался командир батальона, Неустроева и определили на эту должность. Он справился. В боях был по-прежнему решителен и смел. 6 ноября его снова - в пятый раз за войну! ранило. Сейчас он вернулся в строй и принял 3-й батальон в 756-м полку.

Но таких комбатов у нас осталось немного. На смену выбывавшим из строя прибывали новые. За последние месяцы минувшего года командовать батальонами стали капитаны Блохия, Боев, Логвиненко и Твердохлеб.

И вот теперь нам предстояла большая работа по обучению молодых бойцов, по сколачиванию подразделений и частей. Что ж, не в первый раз вставала перед нами такая задача. И все мы энергично взялись за ее решение.

Недостатка в энтузиазме у людей не было.

Начали, как всегда, с изучения строевого и боевого уставов, с освоения устройства оружия и правил обращения с ним в бою. Через несколько дней перешли к проведению ротных и батальонных учений на дивизионном полигоне. Одно из показных батальонных учений наблюдал наш командарм. Генерал Симоняк остался доволен действиями солдат и особенно командиров.

Тактические учения, ночные марши, боевые стрельбы - все это втягивало молодых солдат в напряженную фронтовую жизнь, психологически подготавливало их к тяжелым испытаниям, сокращало разрыв в мастерстве между ними и бывалыми воинами.

Проводились также сборы ручных и станковых пулеметчиков, стрелков из противотанковых ружей. Солдаты и сержанты изучали листовки-памятки, выпущенные Военным советом фронта для представителей всех боевых специальностей.

Много учились и офицеры: ведь им предстояло руководить боями на незнакомом доселе театре военных действий. С командирами полков, батальонов и рот были организованы занятия при штабах дивизии и корпуса. Там для них читались лекции о системе обороны на западном берегу Вислы, делались военно-географические обзоры.

Не замирала все это время и партийно-политическая работа, нацеленная на воспитание у людей высокого наступательного порыва, готовности не пожалеть ни сил, ни жизни для достижения победы.

Дивизия упорно готовилась к броску на запад, туда, где неровно, с перебоями, но все еще билось сердце фашистской империи Гитлера.

Марш сквозь вьюгу

В наших боевых приготовлениях не участвовал артиллерийский полк. Вместе с минометными ротами стрелковых частей он был передан во временное оперативное подчинение 89-му корпусу и выдвинут к правому берегу Вислы. Я воспринял это как верный признак того, что нам не придется наступать в первом эшелоне. И не ошибся.

11 января Семен Никифорович Переверткин собрал командиров дивизий и объявил, что через три дня фронт начнет наступление на противостоящую ему группу немецких армий "А". Цель наступления - разгромить неприятельские войска, освободить Польшу и, выйдя к Одеру, создать выгодные условия для завершающего удара по Берлину.

Для достижения этой цели намечалось нанести фронтальные удары на лодзинском и ченстоховском направлениях, расчленить главные силы группы армий "А" и, уничтожив их по частям, развить стремительное наступление в направлениях Познани и Бреславля. На пути фронта между Вислой и Одером лежало семь оборонительных полос, эшелонированных на глубину до 500 километров. Это была серьезная преграда. И хотя 3-й ударной предстояло наступать во втором эшелоне фронта, необходимость включиться в активные боевые действия могла возникнуть перед нами в любой момент.