Валентин Бадрак - Стратегии злых гениев Страница 48

Григорий Распутин сумел правильно оценить женское восприятие мужчины, и это заставило его отказываться от стереотипов в отношениях между двумя полами. Также бесспорно, что будущий великий авантюрист рано обнаружил в себе неистовые сексуальные позывы и, следуя деревенским принципам, подкрепленным сформированной высокой самооценкой, старался ни в чем себе не отказывать. Именно в этот период зародилась довольно привлекательная для женщин эмпатия Распутина, выражавшаяся в редкой способности сопереживать и глубоко вникать в истоки женской натуры. На своем примитивном мужицком уровне он научился этому искусству, которое, как потом оказалось, годилось для общения с женщинами с любым социальным статусом. Во многом секрет успеха Распутина был обусловлен как раз фактором этого психоэмоционального проникновения, основанного на том, что его дикое мужское самомнение отвергало любую социальную принадлежность женщины, оставляя лишь половой признак. В царице, княгине и баронессе он научился видеть всего лишь женщину и только женщину, быстро разбираясь в ворохе психических проблем и стремительно находя ключ к решению задачи. К удивлению других мужчин, он этим подкупал очень многих женщин, часть из которых по своему усмотрению делал любовницами. Для самих женщин он со временем превратился в определенную экзотику, моду и дозволенное общественной моралью желание последовать своим внутренним эмоциональным и сексуальным порывам. Скованные извечными принципами светской жизни, они в руках Распутина оказывались вдруг освобожденными от ограничений, нередко впадая в эмоциональную прострацию от неожиданного грехопадения.

Но наступление Распутина на цивилизованный мир происходило последовательно, а к своей новой роли он шел постепенно и незаметно. Его восхождение стимулировала сама деревенская община, фактически вытолкнувшая Распутина из социума, к которому он изначально принадлежал. Несмотря на то, что его жизнью интересовалась лишь небольшая часть любопытных жителей Покровского, среди них были и те, кто во многом определял жизненный уклад, и в том числе религиозные лидеры. Подтверждением нарастания напряженности в Покровском в связи с поведением Григория Распутина может служить и развившийся конфликт Григория с родным отцом. По всей видимости, имели место даже драки Григория с отцом из-за того, что сын «ничему ни научился в жизни и ни на что не годился». Не исключено, что отца подогревали постоянные уколы односельчан. Покоряться общественному мнению норовистый парень не желал, а чтобы сохранить лицо, он неминуемо должен был исчезнуть и появиться уже в новом, более привлекательном облике. Впрочем, Григорий и так давно подумывал о том, как приобрести статус религиозного лидера, превратиться в живой символ, чтобы шагать по жизни, не меняя своих, по большей части омерзительных, плотских привычек.

И непреклонный Григорий исчез из поля зрения односельчан. Он вдруг ударился в странствия, бросив уже собственную, недавно созданную семью и немало озадачив этим поступком не только покровскую общину, но и родных. Нет смысла пытаться начертить маршруты скитаний странного жителя Покровского. Исследователи сходятся на том, что Распутин немало времени провел в секте хлыстов, характерной отрицанием походов в церковь, а также своими своеобразными сексуально окрашенными обрядами, переходящими в дикие акты групповой любви. От сектантов и других «божьих людей» нахватался Григорий и библейских терминов, страстно впитывая рассказы о жизни пророков и Христа. Он очень хорошо понимал, что это может пригодиться для придания своей персоне важности и диспутов с официальными служителями православной церкви. Если Библия вызывает трепет от ее цитирования официальными служителями Бога, то почему слова священной книги в его устах не могут служить источником благоговения?!

Так же внезапно, как и исчез, Григорий Распутин через некоторое время вновь явился миру в туманном и необъяснимом облике не то монаха, не то мученика, не то самопровозглашенного апостола. Это уже был подлинный выход на сцену, разыгрывание роли героя, которую он долго вынашивал и тщательно отрабатывал. Оторопевшим односельчанам Распутин неустанно твердил, что во время посещения Верхотурского монастыря ему явился святой лик Божьей Матери, призвавшей его очищать людей от грехов. Для реализации новой идеи Распутин вырыл похожую на погреб молельню и проводил там целые дни, диким шепотом произнося не всегда внятные слова нелепых молитв. Он, возможно, и закончил бы тем, с чего начал, – бездельем, тщательно маскируемым под религиозные убеждения. Если бы не одно «но». Весомым штрихом к его новому образу стали его целительские способности. Фанатичной верой или внушением, но он осуществлял заметное гипнотическое воздействие на робкого обывателя, заглянувшего в молельню. Нередко исцеляя, почти всегда утешая и с искренним интересом проникая в душу заблудшего и разочарованного, согнувшегося под грузом проблем. Эти исцеления и стали первым оружием Григория Распутина, которое он намеренно объединил с религией, создавая основы для собственного вероучения.

Очень скоро к новому религиозному целителю из Покровского потянулись потоки доверчивой бедноты. Благоразумный Григорий никому не отказывал, стараясь всех утешить, облегчить их состояние молитвами, окунуть в тишину религиозной медитации. Похоже, Григорий делал свою работу, искренне проникаясь проблемами пришедших за помощью людей, а заодно отрабатывая свои навыки и способности магического воздействия на чужую психику. И чем больше он осознавал свою силу, тем на большие высоты замахивался. Началось медленное превращение в «отца Григория», духовная власть которого оформлялась в вязкую, обволакивающую психику энергию влияния, при необходимости плавно перетекающую из религиозной плоскости в область исцеляющих гипнотических заговоров или заполняющую пространство сексуальных инстинктов.

Но наряду с впечатляющими успехами Распутина-целителя и пророка в нем жил и развивался и другой Распутин, имеющий похотливый лик и плотоядную животную сущность. Это Распутин – развратник и циник, смеющийся над моральными ценностями. «Безжалостный к чужой жизни, харкая в самое святое людей, Распутин вскоре совсем распоясался. Казалось, ему доставляло удовольствие надругаться над извечным целомудрием крестьянского мира», – так описывал период становления «старца» Валентин Пикуль.

От сибирского мужика до религиозного мессии

Стоит признать, что создание подобия религиозного вероучения стало для податливого русского народа самой удобоваримой духовной пищей, а для самого Григория Распутина – универсальной идеей-фантомом и надежным прикрытием для развития своих низменных побуждений. Под религиозным соусом оказалось возможным практически любое проявление животных желаний. Неизвестно, нашла бы подобная идея-фантом отклик в другой стране, но в кругах российской аристократии, склонной к восприятию душой происходящего, сомнениям и переживаниям, мистические внушения и религиозная пища особенно легко усваивались. Для России, истощенной поражением в войне с Японией, ростом активности революционного движения и пролитой в связи с этим кровью, приход «старца» оказался как нельзя кстати. Особенно важным «историческим моментом», позволившим крестьянину так легко и стремительно проникнуть в высшие круги российского общества, оказалась небывалая психическая уязвимость императрицы и искренние намерения императора облегчить ее душевные страдания. Долгое отсутствие наследника и затем, наконец, появление в семье больного гемофилией мальчика после четырех девочек заставило царскую чету испытывать страх за жизнь сына. Умение распознавать проблемы сильных мира сего и предлагать верные решения помогло Распутину предстать перед царицей чуть ли не в качестве Небом посланного ангела-хранителя, что оказалось наиболее выдающимся достижением сибирского мужика.