Теодор Хоффман - «Викинги» Гитлера. Эсэсовский интернационал Страница 48

3 февраля в полдень последние грузовики покидают наконец Мошны. Враг угрожает им со всех сторон. Почти десять тысяч грузовиков и другого транспорта сбиваются в кучу на узком пространстве Корсуня. Колонны медленно въезжают в город, который предусмотрен в качестве плацдарма для дальнейшего отступления. Эти растянутые снова и снова останавливающиеся колонны грузовиков образуют великолепную цель для советской военной авиации. Самолеты появляются беспрерывно, поджигают транспорты огнем бортовых пушек и разрушают бомбами. Валлоны ежедневно теряют от дюжины до сотни транспортных средств, сильные столбы дыма от которых обозначают их прерванный путь.

XI

Первой деревней, в которой валлонские добровольцы должны вновь организовать линию обороны, является Староселье, к югу от Байбу. Они пытаются обосноваться на краю маленького леса между двумя деревнями. Рядовые мотопехоты бригады «Валлония» в ночь с 3 на 4 февраля 1944 года роют окопы и возводят укрепления. Крупнокалиберные пулеметы и минометы приводятся в боевое положение. Тягачи вытягивают последние орудия тяжелой артиллерии из грязи. На рассвете в нейтральной полосе между русскими и бургундами уже не увидишь ни единого человека. На улицах Мошны еще лежат трупы, причем больше всего украинских «хиви», очевидных жертв советской мести.

Нет никакой сплошной линии фронта, только отдельные укрепленные точки. Наиболее значительные укрепления в районе Ольшанки слева от Деренковиц и справа от Староселье. В деревне Лозовок стоят рядовые моторизованной пехоты 2-й группы бригады «Валлония» под командованием оберштурмфюрера СС Деррика. Староселье занято юношами 3-й группы под командованием Денне. Между обеими группами остается свободное пространство площадью около 30 километров. Его должны занять мотопехотинцы 1-й группы под командованием Мэтью Штеллинга, а также несколько добровольцев, которые последними ушли с командного пункта бригады в Белозерье при вторжении туда русских ночью 4 февраля. Они смогли покинуть деревню без боя, словно Советы точно знали, что все равно рано или поздно задержали бы всех солдат в Корсуньском котле.

Когда эти добровольцы прибыли в Староселье, они радовались от души, как избежавшие петли, которая в последний момент готова была обвиться вокруг их шеи, сделав их участниками ужасного спектакля. Сотни деревенских домов горят этой ночью. Заплаканные жители с криками слоняются среди пожара, ярко освещающего ужасные сцены. Женщины окружают плачущих детей, просят солдат, чтобы они вывели их подальше от этого всесокрушающего жара, в котором сгорела их деревня. Голыми ногами они бегут по грязному снегу, который кажется красным от преследующего их со всех сторон пламени. Нагруженные вещами, которые удалось вынести, они идут навстречу своей трагической участи, не зная, что их дальше ждет. Изредка из закутанных платков слышится жалобный крик голодного новорожденного. Февральский ветер благоприятствует распространению пожара. Глиняные дома с их соломенными крышами горят как спички оранжевым и синеватым огнем. Обгорелые свиньи с визгом мечутся между ногами жителей и их детей. Солдаты практически не имеют возможности позаботиться об этих несчастных, так как они полностью заняты вытаскиванием из грязи грузовиков, подъемом их из вязкой грязи и выводом на дорогу.

Ветер становится все сильнее, ледяные шквалы кнутами бьют по грузовикам и солдатам, их толкающим. Деревенские дома продолжают гореть как факелы. Иногда снопы искр поднимаются к небу, а остатки стен падают, превращаясь в руины, которые незадолго до этого были хоть и жалким, но все же защищающим от непогоды украинским жильем. Пожар в Староселье продолжается всю ночь.

На рассвете 5 февраля бригада «Валлония» обосновывает линию обороны, которая проходит от Староселья до Деренковиц и господствует теперь над северной областью лесов, полей и деревень, которой должны были бы овладеть бельгийские добровольцы с начала советского наступления на Днепре. Удерживать фронт длиной до 30 километров должны были 300 рядовых пехотинцев, фактически 10 солдат на километр. Невозможное задание. Эта кружевная боевая линия, где гренадеры лежат в наполовину залитых водой окопах, образовывает единственную защиту Корсуня. Здесь перегруппировываются для прорыва окружения все части, которые еще имеются в распоряжении командования.

Вроде бы валлоны и обладают стратегическим холмом в районе боевых действий, который простирается к северу до Днепра, но у них очень много обессиленных и подавленных людей. Штурмбаннфюрер СС Липпэ, который связан со своими командирами рот, расположившимися от него на расстоянии 10 километров, полевым телефоном, повторяет все один и тот же приказ:

— Стоять! Нам не остается никакого другого выбора!

— Как долго еще, штурмбаннфюрер?

— До тех пор, пока не получим новый приказ!

Его командный пункт в Городище напоминает полуостров, который находится под угрозой советских атак одновременно с севера, востока и юга. Группенфюрер СС Гилле отдает такой же приказ рядовым полков «Германия» и «Вестланд».

На севере, на берегу Днепра продолжают еще вести борьбу германские добровольцы под командованием гауптштурмфюрера Дебу. Положение там складывалось драматично, но тем не менее части оказывали упорное сопротивление.

5 февраля Советы рано утром начали атаку. Валлонские добровольцы имели здесь территориальное преимущество благодаря цепи холмов, за которыми они укрывались. Однако на равнине собрались тысячи русских. Линия обороны в противоположность им имела только небольшие, плохо оборудованные позиции и базы. Советы сконцентрировали на них огонь, а затем стали наступать по всему фронту от Староселья и Деренковиц. И все же бельгийские добровольцы держали фронт весь день, не давая русским продвинуться даже на один метр. Ночью с 5 на 6 февраля Советы применили другую тактику. Используя темноту, советские разведотряды взбираются на холмы, продвигаются между укрепленными пунктами, а затем открывают огонь по обороняющимся с тыла. Эта атака продолжается всю ночь, и только на рассвете противник добивается очевидного успеха. Он, без сомнения, хочет закрепить достигнутое ночью преимущество.

Унтершарфюрер Терлин имел в своей группе два крупнокалиберных пулемета. С несколькими солдатами он должен был удержать северную окраину деревни. Утром он получает сообщение:

— Унтершарфюрер, наши разбиты и отступают!

Не нужно было иметь никакого бинокля, чтобы видеть валлонов, отброшенных к деревенским домам. Еще немного, и Староселье окажется в руках русских. Их атаку этим утром 6 февраля уже невозможно отразить. Терлин хочет поднять дух своих солдат и успокоить их. Он говорит как можно спокойнее: