Лео Яковлев - Достоевский: призраки, фобии, химеры (заметки читателя). Страница 48

«Да здравствует великорус, но пусть он больше думает о себе».

«Россия со времени того, как вошла в состав Европы, ущербу Европе не нанесла, а лишь вся служила Европе, нередко в страшный ущерб самой себе. Надо признаться, что вступление наше в Европу во многом сбило нас с толку, с настоящего понимания своих целей, и до того, что теперь, может, уж и не возвратиться к настоящему пониманию.

Будущее России ясно: мы будем идти, может быть, без войны с Германиею, — будем идти до тех пор, пока бросится к нам устраненная Европа и станет молить нас спасти ее от коммунаров. Станет не молить, а требовать: ибо-де вы спасаете и себя, должны спасти и себя. И тут-то мы, может быть, слишком наглядно в первый раз увидим, как мы не похожи на Европу и как разны у нас наши сущности… и какую мы до сих пор сделали политическую ошибку, столь рабски записывая себя европейцами. А у коммунаров будущность. Это единственная европейская идея, имеющая там будущность. Консерватизм».

«Библия принадлежит всем, атеистам и верующим равно. Это книга человечества».

«Что есть молитва? Молитва есть возвышение ума».

«Что-то носится, бесправие, мужик чем-то остервенен. А над всем мамон и жид, а главное, все им вдруг поклонились».

«Восточная (турецкая) пословица. Если ты направился к цели, начинаешь дорогой останавливаться, чтоб швырять камнями во всякую лающую на тебя собаку, то никогда не дойдешь до цели».

«Библия. Эта книга непобедима. Эту книгу не потрясут даже дети священников наших, пишущие в наших либеральных журналах».

«Над русским народом стоят две вещи вместо фельдъегеря — водка и мамон».

«Я не хочу мыслить и жить иначе как с верою, что все наши девяносто миллионов русских, или сколько их тогда будет, будут образованны и развиты, очеловечены и счастливы».

«…русский народ добр, и общество на русский народ понадеялось».

«Я тебя обидел, следовательно, я тебе должен отомстить».

«Ведь, сочувствуя обидчику, вы таким образом не сочувствуете обиженному».

«Суворин. Есть неискренность и декламация (ругая почти за каждый его фельетон и ужасно любя читать его фельетоны)».

«…ожидающие всего от народа тем самым отвергают Петра и его реформы».

«А насчет Шекспиров и Гомеров, то искусство, без сомнения, ниже действительности».

«У меня много надежд, что народ отстоит свой облик и не начнет цивилизацию с разврата».

«Цивилизация испортит народ: это ход дела, в котором рядом с светлою и спасительной идеей вторгается столько ложного и фальшивого и столько скверных привычек, что разве в поколениях впереди взрастут светлые семена, а ложь и мрак будут на первом плане».

«Талант, да, во всем нужен талант, даже в направлении».

«Хвала войне».

«Талант есть способность сказать или выразить хорошо там, где бездарность скажет и выразит дурно».

«…кто не верит в красоту народа, тот ничего в нем не понимает. Не в сплошную красоту народа, а в то, что он уважает как красоту».

«Есть восторжествовавшие жиды, и есть восторженные жиды».

«Любители народа, почти все, смотрят у нас на народ как на теорию, и ровно никто его не любит таким, каким он есть».

«У нас началось с разврата. Чувство рыцарской чести вбивали палкой. Когда же дошли до того, что Ермолов сказал, отчего же мы не лорды, то ответ на вопрос сей последовал 14 декабря. Что такое 14 декабря? Бунт русских помещиков, пожелавших стать лордами, тем не менее, к ним примкнуло все великодушное и молодое».

«Заявить личность есть самосохранительная потребность».

«Всё в будущем столетии».

«Сильных держав не будет, все силы будут разрушены междуусобной борьбой демоса с высшими (у нас и высших-то не будет). Надо быть России готовой. Почему Россия так будет сильна — об этом потом».

«В ближайшем будущем Европа: междуусобная борьба и численность прогрессивно идущего населения».

«Папа — предводитель коммунизма».

«У России нет больше врагов и не будет, как славяне».

«Не можем же мы быть уверены, что битье по лицу есть самая гуманная вещь».

«Не трогайте, не обижайте малых сих [о детях]».

«И неужели же все установления в теперешнем состоянии общества должны быть непременно одержимы параличом и проклятием».

«Мы не золотого века хотим, а только чтоб быть почестнее! Потому что есть всему мера и всему черта».

«Английские религии без Христа и Бога, по Победоносцеву».

«Явления бегают за наукой, наука бежит от явлений».

«Что лучше: добро или зло? Решение ему — человечество».

«Главное. Жидовщина. Земледелие в упадке, беспорядок. Например, лесоистребление, делают сделки денежные жиды… Признак: тогда усаживается что-нибудь твердо, когда твердо стоит земледелие… Тогда явятся и лучшие люди. Откуда явятся? дворянство ли, семинаристы ли, или сами собой из землетрясения выскочат. Откуда же внешний толчок придет — война».

«Война иногда лучше мира».

«…Россия постоянно жила для Европы. И, уж конечно, реформа Петра послужила гораздо больше в пользу немцев, чем русских»

«Побольше бы чувства, сердца, да действительного, а не то чтоб только в литературе».

«Шатание наше от вторгшейся к нам Европы, а если уж Европа шатается, то как не шататься нам».

«Как должно устроиться равенство людей, — через любовь ли всеобщую, утопию, или через закон необходимости, самосохранения и опытов науки».

«Шекспир — поэт отчаяния».

«Я хочу не такого общества научного, где бы я не мог делать зла, а такого именно, чтоб я мог делать всякое зло, но не хотел его делать сам».

«Из любви к человечеству? Кстати в Англии вера без Бога, в человечество. Но ведь это то же самое».

«Английская секта. И верят в Бога, но чтут как бывшую веру человечества. Это действительно есть обоготворение и обожание человечества, удивительная любовь, я был прав. Атеизм, любовь и грусть».