Михаил Арлазоров - Жуковский Страница 48

Так Николай Егорович готовил из нас будущих конструкторов самолетов, будущих строителей ЦАГИ».

Большое число энтузиастов позволило Жуковскому организовать работу так, что своей планомерностью деятельность студенческого кружка сделала бы честь любой хорошей лаборатории того времени.

Все новое, что узнавала одна группа, тотчас же сообщалось остальным, а незамедлительный обмен достигнутыми результатами не мог не оказаться плодотворным.

В старинном парке, расположенном неподалеку от училища, еще с петровских времен прозванном Лефортовским, был организован первый студенческий «аэродром». Мы не случайно взяли это слово в кавычки, ибо об аэродроме в принятом нынче смысле слова говорить не приходится. В парке текла небольшая речка Яуза. Один из ее берегов поднимался над водой высоким косогором. С этого косогора и стартовал в свой первый полет член воздухоплавательного кружка студент Туполев.

Летательный аппарат, что оторвал его от земли, построили кружковцы. Это планер, весьма громоздкий и замысловатый, но легкий, сделанный из дерева и полотна. Подъемную силу создают крылья. Рулем служат собственные ноги; отклоняя их в ту или иную сторону, удается поддерживать равновесие.

Как мы уже писали, Лилиенталь подарил один из своих планеров Жуковскому. Поначалу, при организации кружка, на нем попытались летать, однако после первой же поломки решили сохранить как музейный экспонат. После этого и был построен планер бипланного типа, на котором смело взлетел Андрей Николаевич Туполев.

Примитивен планер, примитивна и техника взлета — беги против ветра, пока не оторвешься от земли, а, оторвавшись, продержишься в воздухе лишь считанные секунды. Но даже такой полет может научить многому, и (это, пожалуй, самое главное) он укрепляет в желании строить летательный аппарат с мотором — аэроплан.

Интерес студентов к серьезной творческой работе, поток писем с самыми неожиданными проектами, вороха записок, скапливавшихся на кафедре после публичных лекций об авиации, — все это заставляло Жуковского торопиться с подготовкой систематического курса лекций.

Новый курс — «Воздухоплавание» — был объявлен факультативным, то есть не обязательным к посещению. Однако числу студентов, собравшихся на первую лекцию, могли позавидовать многие профессора, читавшие обязательные курсы. Зал переполнен. Студенты стояли в проходах, сидели на подоконниках, н-а коленях друг у друга. Курс «Воздухоплавания» был прочитан всего два раза. Он не удовлетворил Николая Егоровича (к себе профессор был, пожалуй, еще более строг, нежели к коллегам). С 1911 года Жуковский заменил его более углубленным — «Теоретические основы воздухоплавания». Застенографированный Ветчинкиным, этот курс вскоре вышел в свет сначала на русском, а потом на французском языке в Париже. Издание новой работы Жуковского стало большим событием для мировой авиационной науки.

Как будто бы все шло хорошо, а на самом деле многое оставляло желать лучшего. Лекции Жуковского значительно расширили кругозор любителей авиации, постройка планеров разожгла желание добиваться большего, но… серьезно задуманные эксперименты, глубокие исследования требовали серьезной лабораторной базы, той самой базы, за создание которой уже давно ратует Жуковский.

Коллектив всегда сильнее одиночки. Выступив сплоченной группой, кружковцы добились многого. Они получили в свое распоряжение один из чертежных залов. Здесь можно было устроить лабораторию, если бы кружок обладал средствами, а их-то и предстояло изыскать.

Публичные лекции Жуковского в Москве и других городах привлекали к себе большое внимание публики, собирали огромные аудитории слушателей. Стремясь помочь кружку, Николай Егорович отдавал сбор с этих лекций в фонд будущей лаборатории.

Но, разумеется, этих средств было недостаточно. Тогда студенты дружно взялись за дело, решив организовать платную выставку по воздухоплаванию и авиации. Этот замысел они начали осуществлять с большим энтузиазмом.

«Весной, придя в училище, — вспоминал один из учеников Жуковского, заслуженный деятель науки и техники Г. X. Сабинин, — я застал интересную картину. Студенты кружка организовали воздухоплавательную выставку в стенах Технического училища. Работа кипела. Строились модели самолетов, привозились экспонаты из кабинета механики Московского университета, которые терпеливо собирал для университета Николай Егорович, — разные летающие игрушки, бабочки, воздушные змеи о парашютами» китайские змеи в виде летающих драконов и, наконец, знаменитый планер Лилиенталя, подаренный им Николаю Егоровичу.

Выставка имела в Москве огромный успех. Гвоздем ее было поднятие в воздух настоящего аэростата, стартовавшего со двора Технического училища.

Воздухоплавательный кружок благодаря организованной им выставке получил чистую прибыль в две тысячи рублей».

Выставка существенно пополнила кассу кружка, но тем не менее лаборатория вряд ли смогла начать свою деятельность, если бы не помощь Общества содействия опытным наукам имени X. С. Леденцова. В первой чертверти XX столетия это общество не раз приходило на подмогу русским ученым, и потому о нем стоит рассказать подробно, тем более что Николай Егорович Жуковский был одним из самых активных и авторитетных его членов.

В обществе имени Леденцова

Советскому читателю широко известно имя основоположника одной из лучших картинных галерей страны Третьякова, друзей художников и артистов Мамонтова и Морозова. В то же время ему, вероятно, немного говорит имя Христофора Семеновича Леденцова, сделавшего для отечественной науки никак не меньше, чем все известные меценаты для национального искусства.

Богатый московский купец Леденцов был культурным и образованным человеком, окончившим Практическую академию коммерческих наук.

В 1902 году Леденцов обратился к К. А. Тимирязеву, Л. Н. Толстому, Н. А. Умову, И. И. Мечникову с просьбой помочь в осуществлении его давнего желания поддержать людей русской науки. Все свое состояние (а оно насчитывало около двух миллионов рублей) Леденцов решил передать «на организованное содействие полезным для человечества открытиям и изобретениям». После краткого обсуждения, проходившего при активном участии выдающегося физика Н. А. Умова, товарища Жуковского по университету, был разработан проект нового общества, Леденцов этот проект одобрил, а затем, пригласив нотариуса, официально оформил свою волю. Так в завещании московского миллионера появился следующий пункт:

«Содействие задачам общества… распространяется на всех лиц, независимо от их пола, звания, ученой степени и национальности и выражается преимущественно в пособиях тем открытиям и изобретениям, которые при наименьшей затрате капитала могли бы принести возможно большую пользу для большинства населения, причем эти пособия должны содействовать осуществлению и проведению в жизнь упомянутых открытий и изобретений, а не следовать за ними в виде премий, субсидий, медалей и того подобного».