Ким Филби - Моя тайная война Страница 49

С чего начать? Поскольку конец этого рассказа будет касаться главным образом ФБР, я посвящу начало ЦРУ. Когда я прибыл в США, во главе этой организации стоял адмирал Хилленкоттер (ЦРУ было создано в 1947 году на основе бывшего управления стратегических служб и Центральной разведывательной группы. Хилленкоттер возглавлял ЦРУ в 1947-1950 годах. - Прим. авт.), добродушный моряк, который вскоре уступил место генералу Беделлу Смиту, не оставив заметного следа в истории американской разведки. Больше всего мне приходилось иметь дело с управлением стратегических операций (УСО) и управлением координации политики (УКП). Говоря простым языком, УСО занималось сбором разведывательных данных, а УКП - подрывной деятельностью. Имелись также кое-какие дела с управлением планирования, связанным с именем Дика Хелмса (бывший директор ЦРУ. - Прим. авт.), не так давно сменившего адмирала Рейборна в качестве директора ЦРУ и быстро рассорившегося с сенатом.

Движущей силой УСО в то время был Джим Энглтон. Он раньше служил в Лондоне и снискал мое уважение тем, что открыто отвергал англоманию, которая портила лицо молодого управления стратегических служб. Мы обычно завтракали с ним раз в неделю в отеле "Харвей", где он показывал, что безмерное усердие в работе было не единственным его пороком. Это был один из самых худых людей, каких я когда-либо встречал, и в то же время большой любитель поесть. Счастливчик Джим! После года совместных завтраков с Энглтоном я последовал совету знакомой пожилой дамы и перешел на диету, сбросив двенадцать килограммов за три месяца.

Наши отношения, я уверен, опирались на подлинно дружеское расположение обеих сторон. Но у каждого из нас были свои скрытые мотивы. Энглтон хотел перенести центр тяжести обменов между ЦРУ и СИС на представительство ЦРУ в Лондоне, которое было раз в десять больше, чем мое. Если бы ему это удалось, он сумел бы оказывать максимальное давление на центральный аппарат СИС, в то же время снизив до минимума вторжение СИС в его собственные дела. С точки зрения национальных интересов это было справедливо. Поддерживая со мной близкие отношения, он мог в большей степени держать меня под контролем. Я же со своей стороны охотно делал вид, что попался на его удочку. Чем больше было между нами открытого доверия, тем меньше он мог заподозрить тайные действия. Трудно сказать, кто больше выиграл в этой сложной игре, но у меня было одно большое преимущество: я знал, что он делает для ЦРУ, а он знал, что я делаю для СИС, но истинный характер моих интересов ему не был известен.

Хотя наши споры охватывали весь мир, они обычно заканчивались на Франции и Германии (если не начинались с них). Американцы были одержимы страхом перед коммунизмом во Франции, и я был поражен, какое огромное количество материалов из французских газет ежедневно поглощал Энглтон. Позже, когда сам Беделл Смит категорически отверг предложение англичан поделиться с французами незначительной секретной информацией о русских, мне стало ясно, что интерес Энглтона к Франции не был его личным увлечением. Беделл Смит заявил мне без обиняков, что не может доверить секретную информацию ни одному французскому чиновнику.

Германия внушала Энглтону меньше опасений. Эта страна интересовала его главным образом как база для операций против Советского Союза и социалистических стран Восточной Европы. ЦРУ, не теряя времени, успело прибрать к рукам возглавляемый генералом Геленом отдел абвера, работавший против СССР. Энглтон, наслаждаясь омарами в ресторане "Харвей", с пеной у рта защищал прошлую и настоящую деятельность организации Гелена.

У нас было и много других споров, связанных с Германией, поскольку и СИС и ЦРУ имели возможность развертывать свою деятельность на оккупированной территории. Секретные операции всех видов, включая и те, которые были направлены против германских властей, финансировались немцами в виде покрытия оккупационных расходов.

Было у нас немало стычек по поводу различных русских эмигрантских организаций, о чем будет сказано ниже. Шел разговор, например, о народном трудовом союзе (НТС), который не так давно приобрел печальную славу в связи с делом Джеральда Брука (английский гражданин, осужденный в Москве в 1965 году за шпионскую деятельность в нашей стране. - Прим. пер.); об украинских националистах Степана Бандеры - любимца англичан. ЦРУ, как и СИС, лезло из кожи вон, стремясь использовать наиболее перспективные эмигрантские группировки в таких же целях, в каких СИС использовала Жорданию. Несмотря на то, что англичане вели упорные арьергардные бои, пытаясь сохранить свои позиции в тех группировках, с которыми они давно сотрудничали, американцы все же постепенно вытесняли их из этой сферы деятельности. Доллар был слишком могущественным. Так, например, хотя англичане имели большие интересы в НТС, СИС была вынуждена по финансовым причинам передать руководство его деятельностью ЦРУ. Это было оформлено официальным соглашением между двумя службами, но дело англичанина Брука показывает, что СИС не пренебрегала тайными махинациями с НТС за спиной американцев. Такова этика секретной службы!

Помимо Энглтона моим коллегой в УСО был Билл Харви, начальник контрразведывательной секции. Раньше он работал в ФБР, но Гувер выгнал его за пьянство в служебное время. Когда я первый раз пригласил его обедать к себе домой, обнаружилось, что его привычки не изменились. Он заснул за кофе и так просидел, тихо похрапывая, до двенадцати часов ночи. Потом его увела жена со словами: "Ну пойдем, папочка, тебе уже пора в постель". Меня могут обвинить в том, что я взял недостойный тон. Согласен. Но, как будет видно ниже, Харви сыграл со мной очень неуместную шутку, а я не люблю оставлять провокации безнаказанными. Признавая обвинения в сильной предубежденности по отношению к Харви, я хочу лишь справедливости ради добавить, что он сотрудничал с СИС при сооружении известного берлинского туннеля (туннель, построенный в 1955 году в Берлине английской и американской разведками для подслушивания советских линий связи. - Прим. авт.).

Как я уже сказал, управление координации политики занималось подрывной работой в мировом масштабе. Начальником управления был Фрэнк Уизнер, человек сравнительно молодой для такой ответственной работы, но начавший уже лысеть и отращивать солидное брюшко. Он любил высокопарный стиль, что производило неприятное впечатление. Я сопровождал миссию, которая была направлена в Лондон во главе с Уизнером для обсуждения с СИС вопросов, представлявших взаимный интерес. Когда дошли до проблем международного значения, министерство иностранных дел послало своих представителей для наблюдения за ходом обсуждения. На одной из встреч, на которой от министерства иностранных дел присутствовал Тони Рамболд, Уизнер стал распространяться на одну из своих излюбленных тем: необходимость маскировки источников секретных фондов, передаваемых внешне респектабельным организациям, в которых мы были заинтересованы. "Очень важно, - сказал он в своем обычном высокопарном стиле, - обеспечить открытое содействие лиц с известным всем доступом к имеющимся в их распоряжении богатствам". Рамболд начал что-то писать. Я заглянул через его плечо и увидел: "Лица с известным всем доступом к имеющимся в их распоряжении богатствам - богатые люди". Мои отношения с управлением координации политики были более активными, чем с УСО; в последнем меня интересовали лишь планы управления. Вскоре после моего прибытия в Вашингтон американское и английское правительства санкционировали в принципе проведение тайной операции, имевшей целью оторвать одну из восточноевропейских стран от социалистического блока. По ряду причин выбор пал на Албанию. Это было самое маленькое и самое слабое из социалистических государств. На юге оно граничит с Грецией, с которой Англия и США поддерживали союзнические отношения и которая формально еще находилась в состоянии войны с Албанией. Албания выглядела выгодно изолированной, и, кроме того, к ней был легкий доступ с Мальты по воздуху и морю. Учитывая возможность многочисленных осложнений политического характера в связи с этим проектом, государственный департамент и министерство иностранных дел настаивали на неослабном контроле за этой операцией с их стороны. Исполнение плана возлагалось на СИС и управление координации политики. Как американцы, так и англичане поддерживали контакт с албанскими эмигрантскими группами, поэтому обе стороны взялись мобилизовать свои связи для осуществления контрреволюционного переворота. Англичане предоставляли Мальту как передовую базу для операции и небольшие суда, необходимые для заброски агентов. Американцы обеспечивали операцию денежными и материальными средствами, а также выделили аэродром Уиллус-филд в Ливии в качестве тыловой базы и пункта снабжения. Короля Идриса не посвятили в тайну - в то время он был только эмиром. В последующих длительных англо-американских спорах Мальта была нашим главным козырем. "Стоит нам задумать где-нибудь подрывную операцию, - признался мне однажды Уизнер, - как мы тут же обнаруживаем, что у англичан где-то поблизости есть остров".