Жак Аттали - Карл Маркс: Мировой дух Страница 49

Пятого ноября 1849 года Женни родила второго мальчика, Генри (англицизм от Генриха — имени отца Карла) Эдварда Гая. Ему начали подыскивать прозвище. У каждого члена семьи была кличка: у Женнихен — «Ци-Ци», китайский император, из-за ее интереса к Востоку; у Лауры — «Готтентот» или «Какаду». Карла «дочери называли не „отец“, а „Мавр“ — из-за смуглого лица и черных бороды и волос». По словам Вильгельма Либкнехта, Женни также порой называла Карла «мое большое дитя». Новорожденный быстро получил прозвище на основе своего третьего имени — Гвидо, или Фокс (лиса). Это была игра слов; мальчика называли так в честь Гая Фокса — бунтовщика, казненного в 1605 году за то, что он хотел взорвать английский парламент во время его посещения королем Яковом I. Теперь Марксы жили всемером в одной комнате.

Карл сумел получить от Фридриха деньги на выпуск своей «Новой Рейнской газеты», но она теперь выходила только раз в месяц; во Франкфурте она распространялась через «Нойе дойче цайтунг» — журнал его друга Иосифа Вейдемейера, который сумел остаться в Пруссии, постоянно терпя притеснения со стороны полиции, — в условиях всё большей нестабильности.

Экономический кризис свирепствовал по-прежнему. Маркс опасался, что революция разразится слишком рано. Об этом он в декабре сообщил Вейдемейеру, бывшему офицеру, укрывавшемуся у него в Брюсселе и ставшему издателем в Кёльне: «Начинается промышленный, торговый и сельскохозяйственный кризис. Если революцию на континенте отложить до этого кризиса, Англия может стать союзницей революционного континента. Если революция разразится раньше, то (за исключением случая, если ее вызовет русское вторжение) это будет катастрофа, поскольку торговля переживает подъем, а рабочие массы во Франции, Германии и т. д. революционны только на словах». Однако в глубине души он был убежден, что ему вскоре придется вернуться к политической деятельности: «Я думаю, что прежде чем выйдет третий месячный номер [моей газеты], разразится мировой взрыв, и у меня уже не будет времени работать над политической экономией…» Ему невыносимы это молчание, эта нищета, это бездействие. Ему тридцать один год, и он не желает замуровывать себя в изгнании.

Однако в этот момент История решила за него: экономический кризис, начавшийся два года назад, вдруг пресекся. Цены, достигнув в 1849 году самого низкого уровня, снова начали подниматься благодаря обнаружению месторождений золота в Калифорнии и Австралии и развитию железных дорог. Вместе с ценами окрепло производство и выросла занятость. Социальные конфликты приутихли. Диктатуры стабилизировались вместе с рынком. Революция откладывалась.

Карл осознал, что с демократией еще придется повременить как во Франции, так и где-либо еще. Он понял, что у него будет сколько угодно времени, чтобы поработать над политической экономией в Лондоне, если он захочет за это взяться и если материальное положение позволит. Но где и как вести свои исследования, когда он, не имея ни гроша, должен содержать шесть человек, живущих в одной комнате?

В одном панегирическом тексте, заложившем основы «марксизма-ленинизма» («Карл Маркс и его учение»), Ленин напишет гораздо позже, в 1914 году, об этом периоде в жизни Маркса: «Когда эпоха революций 1848–1849 годов завершилась, Маркс восстал против всяких попыток играть в революцию», требуя, чтобы в новый период, под прикрытием внешнего «мира», готовить новые революции. Но он отдавал приказы и инструкции только самому себе.

Мужественно продолжая исполнять роль главного редактора газеты, не зная, будет ли ее хоть кто-нибудь читать, Маркс просит Вейдемейера «описать вкратце для нашего издания, в общих чертах, положение в Южной Германии». Он тоже решает написать и опубликовать в ней несколько статей — и прежде всего историю Второй республики от падения Луи Филиппа до восхождения Луи Наполеона Бонапарта на пост президента. Он намеревается впервые применить свою теорию классовой борьбы к недавнему и конкретному историческому событию.

Любопытно, что он пишет не на основе собственных впечатлений — а он пережил в Германии необычайный год, — а на основании того, что лишь мельком видел в Париже. Потому что по-прежнему верит, что судьба Европы решится во Франции, а не в Пруссии. И потому что думает, что еще возможно восстановить свободы Второй республики, и не ждет никаких перемен по ту сторону Рейна.

С января по октябрь 1850 года, выживая в крайней нищете лишь благодаря щедрости Энгельса, Маркс сумел подготовить к печати и выпустить четыре номера «Новой Рейнской газеты». В них были помещены четыре его статьи, посвященные революции 1848 года во Франции: «Поражение в июне 1848 года», «13 июня 1849 года», «Последствия 13 июня» и «Наполеон и Фуль». Как и прежде, Женни обсуждала с ним и комментировала его мысли, переписывала его неразборчивые рукописи и, надеясь хоть на какое-то вознаграждение, посылала их во Франкфурт к издателю. Эти статьи выйдут одной книгой только после смерти Маркса под заглавием «Классовая борьба во Франции с 1848 по 1850 г.».

Знаменательное событие: теорию классовой борьбы, изложенную в «Манифесте», впервые применили к историческим событиям. Впервые, таким образом, была проанализирована попытка захвата власти. Это позволило Марксу дать экономические и социальные объяснения революции 1848 года и избранию Луи Наполеона Бонапарта, особенно массовому голосованию за него в сельской местности. Карл пришел к выводу, что самодержавная власть усилится повсюду в Европе и, разумеется, Луи Наполеон постарается остаться у власти по истечении срока своих полномочий через полтора года. Чтобы этого избежать, нужен союз между еще столь немногочисленным рабочим классом и столь многочисленным крестьянством, то есть между городом и деревней, а уже не между буржуазией и рабочими (как хотелось Марксу в 1848 году в Кёльне), преследующими столь противоположные цели. Однако это сближение кажется ему маловероятным, поскольку крестьяне-бонапартисты не сознают, что тоже являются жертвами капиталистической эксплуатации, что «эксплуатация крестьян отличается от эксплуатации промышленного пролетариата лишь по форме. Эксплуататор тот же самый — капитал. Отдельные капиталисты эксплуатируют отдельных крестьян посредством ипотек и ростовщичества; класс капиталистов эксплуатирует класс крестьян посредством государственных налогов».

Отныне Маркса всю жизнь будет преследовать крестьянский вопрос, столь важный из-за количества сельского населения и столь сложный для включения его в модель капитализма из-за крестьянского мировоззрения и самой природы сельского труда. Однако, по Марксу, при отсутствии союза классов Луи Наполеон Бонапарт наверняка продлит свое пребывание в Енисейском дворце, где он только что поселился и откуда управлял все более и более самодержавно.