Илья Шифман - ЦЕЗАРЬ АВГУСТ Страница 49

У Тита Ливия речь идет о Риме; его интересует прежде всего Рим и история Рима как учитель жизни, как некое зерцало нравственности. Он продолжает традиции римской историографии, как они были заложены анналистами и Катоном Старшим; по своей глубинной тенденции он – несомненный продолжатель Саллюстия. Ливии подробно рассказывает, как Рим сложился, как из небольшого городка, окруженного со всех сторон врагами, он постепенно, благодаря суровой дисциплине и самоотверженности предков, одолел всех неприятелей, создал республику и превратился во владыку всего средиземноморского мира. Он стремится пробудить любовь к славному прошлому отечества, представить древний Рим как идеал для Рима, ему современного. Везде, где только можно, подчеркиваются истинно римские качества – доблесть, скромность, постоянство, верность, готовность к самопожертвованию. Тит Ливии скорбит об утрате древней чистоты, простоты, суровой умеренности, равенства граждан, величия души, о том, что под влиянием корыстолюбия и честолюбия, не раз приводивших Рим на край гибели, государство разлагается и дошло уже до такого состояния, когда люди не могут выносить ни своих пороков, ни средств для их исправления. Но ведь и сам Август, по свидетельству его биографа,128 оказывал почести вождям, которые создавали величие Римской державы, восстанавливал их памятники с надписями и поставил в портиках на построенном им Форуме их статуи в триумфальном облачении. В специальном эдикте он объявил: он делает это затем, чтобы и его самого, пока он жив, и тех властителей, которые будут в последующие времена, граждане побуждали брать с них пример. Тем более они должны были быть примером и для остальных граждан. Вполне последовательно и в погребальной процессии самого Августа помимо изображений предков и сородичей умершего, кроме Юлия Цезаря, причисленного к богам, несли изображения всех выдающихся деятелей римской истории начиная от Ромула, в том числе и Гнея Помпея.129 И там, и там было представлено целиком римское историческое предание; история Рима становилась как бы подготовкой к явлению Августа и в известном смысле семейной историей династии Юлиев. Таким образом, то, что писал Ливии, хорошо укладывалось в идеологию режима, созданного Августом.

Сам Август у Ливия – податель мира после битвы при Акциуме, устроитель государственных дел, приведший в порядок провинции; он – всех храмов основатель или восстановитель.131 Из дошедших до нас кратких изложений не сохранившихся книг Ливия, в которых освещалась эпоха Августа, можно заключить, что Ливии изображал Августа правителем, воссоздавшим государство из хаоса, возродившим доброе старое время, хотя во введении к своей книге Ливии Августа и не поминает. Но разве в этом было главное? Все указанные выше особенности в сочетании с высокими литературными достоинствами делали исторический труд Ливия своеобразным эпосом в прозе и, несомненно, ставили его в один ряд с «Энеидой» как один из идейных манифестов режима. Вот почему Август был даже склонен мириться с «помпейянством» Ливия.

Попыткой представить эти идеи и грекоязычному миру были «Римские древности» Дионисия Галикарнас-ского, который в промежутке между 30 и 8 гг. до н. э. был в Риме учителем риторики. В его сочинении излагается римская история от основания города до начала I Пунической войны. Автор прославляет древнюю римскую доблесть, противопоставляемую современному упадку нравов; он стремится побудить римлян вернуться к древним обычаям и образу жизни. В то же время греческий читатель должен был убедиться в близости греческой и римской культур…

Более или менее дружный хор вольных или невольных апологетов режима заглушал в римской словесности эпохи Августа все другие голоса. Именно он определял духовную атмосферу, в которой жило общество, именно этими миазмами восторженного восхваления, обожествления, рабского пресмыкательства оно вынуждено было дышать. Пройдет время, и Тацит, характеризуя эпоху Августа, скажет: «Долговременное спокойствие и постоянная праздность народа, и беспрерывная невозмутимость сената, и больше всего образ действий принцепса (глава режима. – И. Ш.)и само красноречие, как и все, умиротворили».132 Слова Тацита могут быть распространены на всю литературную жизнь эпохи. Именно такого умиротворения Август и добивался.

Не меньшее значение, чем литературе, Август придавал архитектуре и изобразительному искусству. Величие и мощь возрожденного Рима, древнее благочестие и благочиние, пример предков и божественность самого Августа должны были образовывать ту среду, в которой добрый римлянин рождался, жил и умирал, которая формировала его патриотические чувства, нравственные устои и идейные позиции. Величие государства должно благодаря общественным постройкам наиболее эффективно воздействовать на умы и сердца людей – приблизительно так современник Августа Марк Витрувий Поллион 133 формулировал цели градостроительной политики, и его слова, несомненно, отвечали позиции самого Августа.

Август видел одну из своих заслуг в том, что он развернул в Риме интенсивное строительство. И он, и его ближайшие сотрудники организовывали работы по благоустройству города. В 33 г. до н. э. Агриппа реставрировал древние водопроводы, а в 19 г. до н. э. был построен еще один водопровод. О ремонте и перестройке водопроводов как о своей заслуге упоминает и сам Август; он же говорит и о реконструкции Фламиниевой дороги и мостов. 34 Для того чтобы по достоинству оценить эту сторону деятельности Августа и Агриппы, необходимо учесть, что для Рима было характерно сакральное отношение к текущей воде, ко всякого рода водоводам, считавшимся продолжением рек и ручьев, где обитали нимфы. Таким образом, это были не только работы по благоустройству города, но и сакральные деяния. Однако главным было другое.

По словам Светония,135 Август гордился тем, что оставляет мраморным Рим, который принял кирпичным.136 По другой версии,137 Август говорил перед смертью своим друзьям, что он принял Рим земляным, а оставляет им его каменным. Вероятно, эти слова произносились многократно и в разных вариантах, но суть от этого не менялась. Сам Август тщательно перечисляет все свои постройки;138 Светоний говорит о многочисленных зданиях, воздвигнутых Августом, и отмечает важнейшие из них.139 Вот почему так ко времени оказались написанными и опубликованными «Десять книг о строительном искусстве» упоминавшегося выше инженера, авторитета в области механики и строительства Марка Витрувия Поллиона; уже в старости, в 33 г. до н. э., он начал работать над ними, а вскоре после 28 г. до н. э. завершил их и посвятил Августу. Это посвящение было естественным завершением отношений, которые их связывали. Сам Витрувий упоминает, что Август дал ему за его инженерные работы вознаграждение и по ходатайству своей сестры Октавии назначил ему постоянную пенсию.140 Трудно отделаться от мысли, что эта материальная помощь была предоставлена Витрувию для написания его труда, так же как она предоставлялась Вергилию, Горацию и не им одним. Кстати, предисловие было выдержано в обычных для литературы этого круга тонах: оно содержало льстивые прославления божественной мудрости Августа, его непобедимой доблести, его триумфа и победы над всеми поверженными врагами. Таким образом, сочинение, где речь шла о технике строительного дела и строительной эстетике, о механике, музыке и астрономии, а также сообщалась отрывочная информация по истории архитектуры, – это сочинение ставилось в один ряд с важнейшими литературными произведениями эпохи, в которых нашли свое выражение идеологические установки режима.