Александр Македонский - О судьбе и доблести Страница 49

(3) До Паретония он прошел, как рассказывает Аристобул, 1600 стадиев вдоль моря по пустыне, но местами отнюдь не безводными, а затем повернул в глубь материка, где находился оракул Амона. Дорога идет сыпучими песками среди безводной пустыни. (4) Над Александром, однако, и его спутниками пролился обильный дождь, и это приписано было божественному вмешательству.

Божественному вмешательству приписали и следующее: южный ветер в этой стране, начав дуть, почти совсем заносит дорогу песком; следы дороги исчезают, и, словно в море, нельзя понять, куда идти по этому песку: признаков, указывающих дорогу, нет: нет ни горы, ни дерева, ни неподвижных холмов, по которым путники определили бы свое направление, как моряки по звездам.

(5) Войско Александра блуждало, и проводники сомневались в дороге. Птолемей, сын Лага, рассказывает, что перед войском появились две змеи, наделенные голосом; Александр велел проводникам довериться божеству и следовать за ними, и змеи указали им дорогу к оракулу и обратно.

(6) Аристобул же рассказывает, – и чаще всего именно так и рассказывают, – что перед войском летело два ворона и что они именно и служили Александру проводниками. Что божество споспешествовало Александру, это я могу подтвердить, да это правдоподобно и само по себе; в точности же рассказа об этом заставляют усомниться разные его версии.

Область, где находится храм Амона, представляет собой кругом сплошь песчаную безводную пустыню, среди которой находится небольшое пространство (в самом широком месте оно простирается самое большее на 40 стадиев), сплошь засаженное плодовыми деревьями, маслинами и финиковыми пальмами, и единственное в окрестности, где бывает роса. (2) Ключ, бьющий здесь, ничем не похож на ключи, которые бьют в других местах.

В полдень вода в нем холодна на вкус, а на осязание кажется совсем ледяной. Когда солнце склоняется к вечеру, она становится теплее, от вечера и до полуночи все теплеет, и в полночь делается совершенно горячей. С полуночи она постепенно охлаждается, на рассвете она уже холодна и в полдень совершенно ледяная. Эти изменения совершаются постепенно и каждый день.

(3) Есть там и соль, которую уже в готовом виде выкапывают из земли. Жрецы Амона привозят ее в Египет. Отправляясь туда, они кладут ее в корзиночки, сплетенные из листьев финиковой пальмы, в подарок царю или кому другому. (4) Зерна у нее крупные (попадались больше чем в три пальца) и чистые, как хрусталь.

Египтяне и прочие благочестивые люди пользуются этой солью при жертвоприношениях, считая, что она чище морской. (5) Александр пришел в изумление и восторг от этого места; он вопросил бога и, услышав ответ, который, по его словам, пришелся ему по душе, вернулся в Египет той же самой дорогой, как рассказывает Аристобул. Птолемей, сын Лага, говорит, что он пошел другой – прямо на Мемфис.

В Мемфис пришли к нему многочисленные посольства из Эллады; и не было человека, которого бы он отпустил, не исполнив его просьбы. От Антипатра прибыло войско; около 400 эллинов-наемников под командой Монета, сына Гегесандра, и около 500 всадников из Фракии с Асклепиодором, сыном Эвника, во главе. (2) Александр совершил жертвоприношение Зевсу-Царю, устроил торжественное шествие, в котором шло и войско в полном вооружении, и учредил празднество с гимнастическими и мусическими состязаниями.

Египет он устроил таким образом: назначил в Египте двух номархов-египтян, Долоаспа и Петисия, и между ними и поделил египетскую землю. Когда Петисий отказался от своей должности, Долоасп принял всю власть. Фрурархами он назначил «друзей»: в Мемфисе Панталеонта из Пидны, в Пелусии Полемона, Мегаклова сына, из Пеллы. Командовать чужеземцами он поставил этолийца Ликида, «писцом» у них Эвгноста, Ксенофонтова сына, одного из «друзей», а «наблюдателями» Эсхила и Ефиппа, сына Халкидея.

(4) Управление соседней Ливией он поручил Аполлонию, сыну Харина, а управление Аравией, прилегающей к Героополю, Клеомену из Навкратиса. Ему было приказано оставить номархов управлять их номами по их собственным обычаям, как установлено исстари; ему же собирать с них подати, которые им велено было вносить.

(5) Стратегами в войске, которое оставалось в Египте, он назначил Певкеста, сына Макартата, и Балакра, сына Аминты, навархом же Полемона, сына Ферамена. Телохранителем вместо Арриба он поставил Леонната, сына Онаса: Арриб скончался от болезни. (6) Умер и Антиох, начальник лучников; вместо него он поставил начальником над лучниками критянина Омбриона.

Над союзной пехотой, которой командовал Балакр, поставил он командиром Калана (Балакр оставался в Египте). (7) Говорят, что Александр разделил власть над Египтом между многими людьми, восхищаясь природой этой страны, которая представляла собой естественную крепость: поэтому он и счел небезопасным вручить управление всего Египта одному человеку.

Римляне, думается мне, научились от Александра зорко следить за Египтом: поэтому и посылают они туда наместниками не сенаторов, а только людей из всаднического сословия.

Александр с первыми признаками весны вышел из Мемфиса в Финикию: через Нил у Мемфиса и через все его каналы были переброшены мосты. Прибыв в Тир, он уже застал там свой флот. В Тире он опять принес жертву Гераклу и устроил празднество с гимнастическими и мусическими состязаниями. (2) Сюда же прибыл из Афин и Парал с послами Диофантом и Ахиллом. К посольству был причислен и весь экипаж Парала.

Они получили от Александра все, за чем прибыли; отпустил он и афинян, взятых в плен при Гранике. (3) Так как пришло известие о волнениях в Пелопоннесе, то он отправил туда Амфотера помочь тем пелопоннесцам, которые во время войны с персами остались верны ему и не послушались лакедемонян.

Финикийцам и киприотам он приказал выставить еще 100 кораблей вдобавок к тем, с которыми он отправил Амфотера к Пелопоннесу.

(4) Сам он двинулся в глубь страны, к Фапсаку и реке Евфрату, поставив в Финикии для сбора податей Койрана из Берои, а в Азии, в землях по сю сторону Тавра, Филоксена. Ведать же деньгами, которые были при нем, он поручил вместо них Гарпалу, сыну Махата, только что вернувшемуся из бегов. (5) Гарпал бежал в первый раз еще в царствование Филиппа, потому что предан был Александру.

По той же причине бежали Птолемей, сын Лага, Неарх, сын Андротима, Эригий, сын Лариха, и брат его Лаомедонт. Александр же стал подозрительно относиться к Филиппу после того, как Филипп взял себе в жены Эвридику и пренебрег Олимпиадой, матерью Александра.

(6) После смерти Филиппа все, кто бежал, опасаясь его, вернулись из бегов, и Александр назначил Птолемея телохранителем, Гарпала казначеем – он не годился для военной службы по своей физической слабости, – Эригия гиппархом союзников, Лаомедонта же, его брата, который владел двумя языками и понимал персидское письмо, поставил ведать пленными персами; Неарха сделал сатрапом Ликии и области, граничащей с Ликией, до самого Тавра.