Александр Васильев - Судьбы моды Страница 49

Успех Елены Назаровой, сначала в Нью-Йорке, а теперь в Париже в Доме Жака Фата, так же как и Марины Прокопивы в Амстердаме — удивительные примеры того, что могут дать моде талантливые люди из России, обученные и воспринявшие новые идеи. Двадцатидевятилетняя Марина Богдановна Прокопива уверенно покоряет Амстердам. Ее оригинальные модели раскупаются японцами и австрийцами, голландцами и русскими. Молодая женщина редкой энергии, упорства и трудолюбия родилась 17 апреля 1968 года в Новороссийске, в семье, далекой от искусства моды. Ее казацкие корни с примесью волжских кровей подарили ей удивительную внешность: высокие калмыцкие скулы, азиатский разрез глаз. Нечто скифское есть в Прокопиве, кочевническое, залихватское. Ее талант к рисованию проявился рано, и в 10 лет Марина поступила в Новороссийскую художественную школу по классу рисунка, а в 17, одна-одинешенька, уже уехала в тогдашний Ленинград, поступила и закончила технологический институт. Только училась она там на Химическом факультете и стала инженером-технологом по бумаге. Но мода, далекая, закрытая, еще недавно неизвестная в России, влекла ее. Параллельно с Технологическим Марина училась два года в Мухинском училище на факультете конструирования одежды и искала свое счастье в мире театрального костюма еще в Ленинграде.

Жизнь сложилась иначе. В 1991 году Марина Прокопива эмигрировала в Голландию. Новая страна, трудный язык, непривычные стандарты поведения не сломили ее, и уже год спустя Марина стала создавать модели для частных клиентов, ставших поклонниками ее оригинального таланта. Поступив в 1993 году в Университет Амстердама, Марина овладела там голландским языком, нужным ей для работы в этой стране. Прибавьте к этому ее хорошее знание английского, и вы получите базовые ингредиенты формулы успеха Прокопивы.

Чего никогда не боялась Марина — так это учиться. Два года она провела в стенах амстердамской школы моды «Де Вестер», где познала сверхсекреты конструирования и кроя одежды. Ее талант был замечен и востребован голландцами. Марину приглашали создавать коллекции и быть стилистом модных показов различные фирмы в Нидерландах. В прошлом году она создала свою первую полную осеннюю коллекцию для дома «Линк-ателье» и занялась организацией своего собственного дела. Ее первые мужские и женские коллекции были представлены под маркой «Прокопива для Дома Коммитмент», а 25 марта 1997 года она уже открыла свой первый магазин «Прокопива» на одной из оживленнейших улиц старого Амстердама, Розенграхт.

Экзотичность и нетривиальное правописание ее имени способствует успеху. Марина оригинальна. Оригинальна во всем. Не глядя в прошлое, она мыслит лишь категориями будущего. Ее идолы и боги — Жан-Поль Готье, Джон Гальяно и Александр Маккуин — дают ей вдохновение и желание творить. В Марине Прокопиве есть что-то от скульптора — объем и формы ее моделей неординарно сочетаются с телом модели. Шесть портных работает сейчас на этот юный дом моды. Ее пайщиком, помощником и совладельцем является известный голландский закройщик, экстравагантный тридцатилетний Рон ван дер Акер. Верный приверженец идей Марины Прокопивы, он руководит исполнением ее моделей и готовит их к показам. Творческое кредо Прокопивы можно сформулировать как «минималистский унисекс» — она с легкостью одевает в юбки и платья мужчин, нивелируя различия, которые, по ее мнению, являются позором XX века. Марина — яркая сторонница женской эмансипации и жизнь ее в Голландии, где роль женщин в управлении обществом очень велика, способствует этому. Прокопива видит XXI век временем триумфа женщин над мужчинами, когда буржуазные границы внешних признаков полов будут окончательно разрушены, подобно Берлинской стене.

Среди создателей моды родом из России Марина, безусловно, одна из самых оригинальных. Ее работа еще не известна на Родине, но ее стиль уже проникает в авангардное общество Москвы и Петербурга. Голландское телевидение снимает о ее Доме репортажи, ею интересуется пресса. В интервью голландской газете «Троув» она сказала: «На Западе в течение последних 20 лет мода претерпела сильнейшие изменения, связанные с возросшей женской самостоятельностью. Вот почему одежда все более и более становится символом унисекса. И это не только моя идея и мысли, вы наблюдаете подобное и у других дизайнеров. В наши дни женщины начинают употреблять мужские духи». Марина Прокопива использует в своих творениях новые материалы — различные сорта рельефного винила, прозрачные органди, бархатные муслины, сорта ламе, а также металлические конструкции. Ее модели иногда называют модой «панк», но Марина никак не связывает это со стилем лондонской молодежи конца 1970-х годов, хоть и сегодня в Амстердаме панки все еще, а может быть и снова, не редкость. Еще коллекции прет-а-порте удобны в носке, просты и, как теперь принято говорить, базовые. Это безусловный стиль начала XXI века, и талант Прокопивы в этом смысле — важный вклад в развитие моды нового общества.

Рождественское

С детства встреча Нового года была счастьем всей нашей семьи. Рождества в СССР не справляли, но елку рождественскую ставили и украшали красивыми, часто старинными игрушками. Елки эти страшно сыпались, их иголки попадали в щели неплотно положенного советского паркета и потом долгие месяцы напоминали о прошедшем празднике. Мамины подарки я находил утром под подушкой, чаще всего это были гуашевые краски, я просил родителей об этом и был рад рисовать снова и снова. Торжественным был традиционный семейный выход к моей тетке Ирине Павловне на Новый год в старинную коммунальную квартиру в Орликов переулок на Садовом кольце. Там елка была меньше нашей и ниже. А украшали ее еще игрушками 1910-х и 1920-х годов, сделанными из ваты и бумаги. Мой папа родился в 1911 году, и я помню его рассказы, как важно было в царское время сделать елочные игрушки самим детям. В Самаре, где жила семья дедушки, они запирались от родителей в детской и, сопя, клеили и раскрашивали головки, домики и золотили грецкие орехи. Эти детские подарки на елку, их творчество были проявлением любви к прекрасному, ведь искусство было всегда лейтмотивом всей семьи.

Попав в 1982 году в Париж, я был поражен, как быстро французы выбрасывают рождественские елки — буквально на следующий день, 26 декабря, десятки, сотни елок выносились на обочины парижских тротуаров, ожидая машин мусорщиков. Сейчас уж не то! Кризис заставляет парижан экономнее расходовать денежки, елок покупают гораздо меньше! Редко когда мерцающую китайскими гирляндами елочку увидит прохожий в темных окнах парижских домов, но и такое бывает. Я лично очень часто украшаю живую елку в Париже старинными русскими игрушками, дождиком, бусами и шарами. Мне даже довелось раз в Петербурге увидеть у приличного антиквара на улице Марата коллекцию позолоченных и посеребренных игрушек середины XIX века — маленькие картонные кареты, лошадок, зайчиков, собачек, петушков и прочую сентиментальную живность. Купить мне это не удалось — их увезли в Царскосельский музей, слава богу, это сохранится там. Все мои праздники под елкой сопровождаются брызгами шампанского, запеченной с яблоками благоухающей индейкой, красной икрой и музыкой из «Щелкунчика», одного из моих любимых сказочно рождественских балетов Чайковского, оформлять который мне пришлось семь раз на самых разных сценах мира — от Японии до Риги, от Лас-Вегаса до Антверпена.