Збигнев Войцеховский - Святые и порочные Страница 49

Далее Василий Осипович разъясняет это свое «скудны известиями»:

«Поздний биограф откровенно признается, что многого не знает о Германе и не нашел никого из его современников; не раз он просит читателя не требовать от него подробностей, ибо темное облако забвения покрывает память святого, благодаря отсутствию старых записок о нем».

В общем, мы в очередной раз имеем дело с талантливым литературным произведением, основанным больше на житийной традиции, чем на реальных исторических деталях, к тому же весьма немногочисленных и не слишком жестко скоррелированных между собой. Да еще и без ошибок не обошлось. В примечании к вышеприведенному фрагменту Ключевский дал следующие пояснения и добавления:

«Список XVIII века… Нач[инается словами] «Уме промыслительный мой! К тебе убо в настоящее сие время беседую». После прибавлены к труду Иоанна новые чудеса 1675–1679 годов с любопытной заметкой о раскольниках в Казанском крае. Есть в житии и неточности: так, причиной низвержения митрополита Филиппа выставлен отказ его благословить царя на разгром Новгорода, что было уже после низвержения; точно так же Герман не мог защищать Филиппа в 1568 году по этому поводу, о чем много говорит житие. Архиепископ Филарет [в своем «Обзоре русской духовной литературы, том I, 351] по ошибке называет автором жития митрополита Лаврентия…»

К вышесказанному можно добавить, что авторы недавнего фильма «Царь», который многие воспринимают как исторически достоверный, умудрились исказить события куда больше, чем Иоанн – в нем войска Стефана Батория вышибают русский гарнизон из Полоцка при жизни Германа, хотя в реальности к этому моменту казанский архиепископ уже лет двенадцать как умер (Полоцк был взят московским войском в 1563 году и снова занят Баторием в 1579 году).

Разумеется, «темное облако забвения покрывает память» не только об одном Германе Казанском, но еще и о многих-многих других преподобных и блаженных, святителях и благоверных, поминаемых православным церковным календарем. Но составители многих прочих житий не были так самокритичны, как свияжский инок Иоанн, который – немыслимое дело – извинялся перед читателем за недостаток сведений. Эти прочие агиографы не признавались в том, что заполняли зияющие пустоты в образах святых вместо отсутствующих (и порой вполне восполнимых) сведений старым, спертым воздухом церковного красноречия и общих мест, как впоследствии стали набивать уже ватой мощи этих же угодников Божьих, сдавшиеся в борьбе с неумолимым временем, чтобы получить «подобие нетленных тел», покоящихся в раках. Или и вовсе заключать их в ковчеги, как и хранить «под спудом» (а нередко и делать вид, что они там есть).

Итак, житие святого Германа, второго архиепископа Казанского и несостоявшегося митрополита Московского, дает нам немного – в плане описания реальных событий его жизни, к тому же отягощает свой рассказ явными ошибками и искажениями. Хотя даже без упоминания истинных причин его кончины, это мог быть весьма интересный исторический документ, а не только произведение духовной литературы, написанное по определенному шаблону.

А что же сам Герман? Насколько он был достоин почитания и причисления к лику святых? Что ж, история не сохранила никаких намеков на какие-то несусветные грехи, которые могли бы за ним водиться. И при столь афишируемой заботе о благе братии сам он при этом жил вроде как весьма скромно. Тем не менее любопытно, что при всей своей праведности он весьма прагматично и хозяйственно подходил к вопросам обеспечения этого самого блага – будучи казначеем Иосифо-Волоцкого монастыря, прирастил его владения, участвуя в земельных сделках обители. А перебравшись в Свияжск, не только строил храмы и просвещал язычников, но и сумел прибрать весьма изрядный кус далеко не худших «ничейных» земель – настолько изрядный, что следующие двести лет монастырю не было нужды прикупать еще деревеньки (о размерах этих владений говорилось выше). Любопытно, что деятелей подобного рода весьма приветствовали «заклятые друзья» как православных, так и католиков – европейские протестанты, одним из девизов которых было утверждение «богатеть – дело богоугодное». Во всяком случае, его вполне можно отнести к числу тех, кто иллюстрирует собой неразборчивость канонизирующих – ведь если канонизировать всех, кто жил более-менее порядочно, если уж не праведно, и все равно стал жертвой суровых – вне зависимости от столетия – российских реалий, то под этой обложкой не вместится даже сотая часть только перечня имен, без каких-либо подробностей…

Афанасий, патриарх Константинопольский

Не все святые были легендарными персонажами русской истории. Речь пойдет о патриархе Афанасии III Пателларии, в России больше известном как святитель Афанасий Цареградский (или Афанасий Сидящий). Известен он также как Лубенский чудотворец (по месту своей смерти) и Афанасий Харьковский (по месту нахождения его мощей).

О такой нерядовой фигуре история сохранила довольно много достоверных сведений.

По происхождению он был грек из знатного рода, связанного с династией Палеологов. Родился в Ретимноне на Крите, тогда принадлежавшем венецианцам, при рождении был назван Алексием. До 26 лет жил и учился в монастыре Аркадиу, получил блестящее образование. Но мирская слава не привлекала его, и после смерти отца он принял постриг в рясофорные монахи с именем Ананий. Совершил путешествие в Палестину, где в одном из монастырей принял иноческий постриг с именем Афанасий. В дальнейшем прославился как выдающийся проповедник и толкователь Священного писания. В 1626 году Афанасий был назначен учителем в Валахию (область на юге современной Румынии). Находясь там, по поручению патриарха Кирилла I Лукариса, своего земляка, перевел Псалтирь с греческого на местное наречие. Позже Лукарис вызвал его в Константинополь и назначил проповедником при патриархате. В 1631 году Афанасий был рукоположен в митрополиты Фессалоникийские. Противодействие турок вело к обнищанию и огромным долгам кафедры, в поисках средств Афанасий обращался и к русскому царю Михаилу Федоровичу, однако предоставленная им помощь оказалась слишком уж символической. В 1633 году Кирилл I Лукарис был низложен, его место занял главный его противник, Кирилл II Кондарис. Но тоже не сумел угодить султану и в 1633 году был низложен и сослан.

В феврале 1634 года патриархом был избран Афанасий под именем Афанасия III Пателлария. Интронизация его состоялась 25 марта, но уже через несколько дней он уступил престол возвратившемуся из ссылки Лукарису и уехал на Афон, где поставил келью, на месте которой впоследствии – в середине XIX века – возник русский скит апостола Андрея. В 1635 году Кирилл I Лукарис был низложен снова, вместо него опять был избран Афанасий. Вскоре он вынужден был опять покинуть престол, уехал в Италию, жил в Анконе и Венеции. Там он получил предложение от папы римского стать кардиналом – при условии подписания католического символа веры. В 1637 году Афанасий вернулся в Константинополь, где Лукарис снова занял патриарший престол. Увы, ненадолго – в июне следующего года он был казнен турками. В августе 1639 года новый патриарх Парфений I потребовал от Афанасия отказаться от патриаршего титула и вернуться в Фессалоники. В 1643 году Афанасий решил отправиться к русскому царю, поскольку его письменные просьбы о помощи не получили достойного ответа. Дорога выдалась трудной, и Афанасий смог добраться лишь до Молдавии – где заболел и вынужден был воспользоваться гостеприимством господаря Василия Лупу. Отсюда он снова отправил в Москву просьбу о помощи. Вынужденный отказаться от продолжения путешествия, на обратном пути Афанасий основал в городе Галац в Валахии монастырь святого Николая. Здесь он задержался надолго. Лишь в начале лета 1652 года он прибыл в Константинополь, где в третий раз был избран патриархом. Успев лишь выступить с проповедью, в которой резко отмежевался от католичества, Афанасий спустя всего несколько дней после своего избрания, в июле того же года добровольно отрекся от престола, а 8 октября навсегда покинул Константинополь.