Франц Гальдер - Военный дневник. 1941–1942 Страница 5

При проведении мобилизации, начавшейся 26 августа 1939 года, Генштаб также был переведен на штаты военного времени. Гальдер возглавил Главную квартиру Верховного командования сухопутных войск, которая разместилась в комплексе зданий в Цоссене. Сам же Гальдер, вместе с небольшой группой генштабистов, практически постоянно находился при Гитлере, ежедневно делая доклады о положении на фронте.

Во время Польской кампании Гальдер и Браухич еще находились в плену иллюзий, считая, что они – военные профессионалы – смогут единолично осуществлять руководство армией и военными операциями. Но уже к концу кампании стало ясно, что Гитлер совсем не собирается идти на поводу у генералов, а как раз наоборот – будет постоянно диктовать им свою волю и требовать беспрекословного исполнения его решений. Правда, в ходе победоносной кампании это было не очень заметно: успех окрылил военных, которые не без оснований могли гордиться своими действиями.

Гитлер высоко оценил заслуги Генерального штаба и его начальника на поприще подготовки мировой войны. Не принимавший непосредственного участия в военных действиях генерал артиллерии Франц Гальдер был 27 октября 1939 года награжден высшей на тот момент воинской наградой Германии – Рыцарским крестом Железного креста.

После окончания Польской кампании в отношениях между Гитлером и генералами в очередной раз наступил кризис. Фюрер приказал готовиться к немедленному броску на Францию. Браухич и Гальдер выступили категорически против этого, доказывая, что запасов вооружения и боеприпасов хватит лишь на несколько дней боев. Генштаб высказывал точку зрения, что в нынешней ситуации на Западе необходимо установить жесткую оборону, а к активным операциям перейти лишь весной 1942 года. Состоявшаяся 30 сентября попытка Браухича – Гальдера переубедить Гитлера успеха не принесла, и тот 9 октября 1939 года подписал директиву, в соответствии с которой наступление на Западе должно было начаться уже 12 ноября. Однако теперь к делу подключились командующие группами армий, и Гитлеру пришлось отказаться от своих планов покончить с Францией в текущем году – заслуга Гальдера в этом была не слишком большой, скорее решающую роль сыграло мнение генерала Вальтера фон Рейхенау, которому Гитлер доверял, не без оснований считая его преданным делу национал-социализма.

В начале октября 1939 года Франц Гальдер еще больше усилил свои позиции в Верховном командовании сухопутных войск (ОКХ). Он воспользовался мягкотелостью Вальтера фон Браухича, показав себя прекрасным игроком в бюрократических джунглях вермахта. Гальдер потребовал от Браухича предоставить ему полную свободу в руководстве оперативным планированием и, угрожая в противном случае отставкой, добился его согласия. С этого момента именно Гальдер стал главной действующей фигурой в ОКХ, оттеснив Браухича на второй план и оставив за ним прежде всего представительские функции. Ни один из начальников Генштаба сухопутных войск Третьего рейха ни до, ни после Гальдера не пользовался такой свободой действий – хотя бы на первых порах, пока Гитлер не взял контроль над сухопутными войсками полностью в свои руки.

К этому времени военные заговорщики попытались активизироваться, но Гальдер уехал в Цоссен и практически полностью прервал контакты с ними. Однако уже в первых числах ноября Гальдер вновь вернулся к идее военного переворота, что и подтвердил в беседе с начальником Управления военной промышленности и вооружений генерал-лейтенантом Георгом Томасом 2 ноября 1939 года. Но «осторожного заговорщика» хватило ненадолго. 6 ноября Браухич в присутствии Гальдера высказал Гитлеру все возражения по поводу предстоящей кампании, заключив, что «настроение войск – плохое и с таким настроением начинать рискованное предприятие нельзя»[16]. Гитлер вскипел. «У присутствующего при скандале Гальдера (как и можно было ожидать) вдруг… потекли из глаз слезы! Ох уж этот Гальдер! После такого краха он сразу же вызвал к себе подполковника Гросскурта и… в сильном возбуждении приказал уничтожить все бумаги, представляющие опасность»[17]. При этом Гальдер заявил, что решение о начале операции уже принято и его действия ничего изменить не смогут, а следовательно, и он может самоустраниться от принятия решения.

Гальдер в соответствии с приказом Гитлера начал разработку плана войны на Западе. Каких-либо талантливых озарений, которые, казалось бы, можно было ждать от столь хорошего профессионала, как Гальдер, однако, не последовало. Представленный наверх план Генштаба сухопутных войск являл собой все тот же план Шлиффена, уже один раз не удавшийся в 1914 году. Но тогда он был «испорчен Мольтке»! Разработанный Гальдером план исходил прежде всего из того, что англо-французские войска предпримут массированное наступление на Рур. Вермахт, успешно отразив нападение, должен был нанести встречный удар севернее Люттиха. А далее место нанесения главного удара ставилось в зависимость от развития ситуации.

Но тут Гитлеру поступила еще одна версия плана – от начальника штаба группы армий «А» Эриха фон Манштейна. План Манштейна был смелым, решительным и не шел ни в какое сравнение с банальным порождением статичного ума генштабиста Гальдера. Несмотря на сопротивление Генштаба, Гитлер настоял на том, чтобы в основу будущей кампании был положен план Манштейна – и, в очередной раз, доказал, что чутье его пока не подводит. Блестящей победой во Франции вермахт был обязан ни в коем случае не Гальдеру, а талантам Манштейна и полевых генералов. Впрочем, свой посильный вклад в победу на Западе Гальдер все же внес – план Манштейна дорабатывался и уточнялся именно под его руководством: это было вполне в стиле Гальдера – хорошее воплощение на бумаге чужих талантливых решений. Гальдер творчески развил план Манштейна, значительно усилил ударные танковые группировки, составив рискованный, но крайне перспективный план наступления на Западе. После войны в одной из своих работ Гальдер предпринял попытку объявить себя автором «плана Манштейна» и присвоить талантливую идею коллеги – сначало это прошло, но после опубликования массы материалов откровенная ложь Франца Гальдера выплыла наружу. Правда, это заметили только военные специалисты.

Период подготовки наступления на Западе наконец показал, каким собственно заговорщиком является Франц Гальдер. Фрондирующий начальник Генштаба нашел массу аргументов, которыми смог объяснить свою пассивную позицию. Недостатка в них не было. Во-первых, Гальдер объяснил, что он должен подчиняться главнокомандующему сухопутными войсками генерал-полковнику фон Браухичу, а вот если тот отдаст приказ о перевороте, то… Но «резиновый лев», как называли Браухича, такого приказа отдавать не собирался, а следовательно, Гальдер, ссылаясь на высшее руководство, также самоустранился от заговора. Во-вторых, Гальдер заявил своим коллегам по заговору, что он должен «знать позицию народа»: мол, интересно, поддержит ли немецкое общество переворот. В-третьих, западные державы явно воюют не против Гитлера, а против Германии, и тем самым «невозможно терпеть, чтобы Германия длительное время оставалась для Англии народом илотов». В-четвертых, в-пятых, в-шестых… Итог был один: «убежденный противник режима», не имея гарантий стопроцентного успеха и того, что измена присяге не будет воспринята как преступление против немецкого народа и не повлияет на его дальнейшую карьеру, фактически не просто самоустранился, но и серьезно осложнил работу заговорщикам, которые видели в нем если не руководителя, то одного из главных «фигурантов» переворота. Фактически с января 1940 года Гальдера нельзя рассматривать как «заговорщика», то есть человека, предпринимавшего реальные шаги по отстранению Гитлера от власти – правда, и раньше в случае с Гальдером все ограничивалось исключительно радикальными высказываниями в кругу противников Гитлера, ничего конкретного он не сделал – а ведь по своему положению мог. Возникает лишь вопрос – хотел ли? Скорее всего, нет. Увидев, насколько удачно развивается ситуация, Гальдер принял решение плыть по течению и воспользоваться успехами нацистской Германии. Тем более что победы вермахта (и тем самым политика нацистов) на самом деле делали Германию ведущей, если не величайшей, страной Европы. А не это ли цель немецкого милитариста, каким всегда был Франц Гальдер? Гальдер, естественно, позаботился о том, чтобы успокоить свою совесть – вообще военные профессионалы-консерваторы постоянно были очень озабочены этой проблемой. Объяснение своей позиции Гальдер нашел довольно быстро – накануне начала наступления на Западе. Теперь он категорически был против проведения каких-либо насильственных акций против Гитлера, объясняя это тем, что подобные акции нанесут вред Германии. В сложившейся ситуации эскалации противостояния с Западными державами он поставил главной целью победу в войне, а к борьбе против Гитлера можно было бы вернуться после ее завершения. Причем завершения победоносного, так как любой немец должен был бы приложить все усилия для достижения победы – не ради Гитлера, а ради Германии.