Сборник статей - Россия и США: познавая друг друга. Сборник памяти академика Александра Александровича Фурсенко / Russia and the United States: perceiving each other. In Memory of the Academician Alexander A. Fursenko / Russia and the United States: perc Страница 5

Над институционализацией школы потрудились многие члены преподавательского коллектива и друзья гимназии во главе с ее организаторами – историком Петербурга Л. Я. Лурье и историком античной науки Л. Я. Жмудем. При идейном участии А. И. Зайцева они воплотили в жизнь филологический проект, возвестителем которого в течение долгих советских десятилетий был Я. М. Боровский. Это были и античница Л. Ю. Меньшикова, и ее прежний коллега М. И. Башмаков из Комиссии Ленсовета по науке и образованию; родители двух тогдашних гимназистов: уже названный С. В. Бурячко и Н. Л. Корсакова. Нельзя не назвать здесь же увлеченных педагогикой лингвистов А. Ю. и М. В. Русаковых, к которым Александр Александрович был очень благорасположен. В городских властных структурах того оживленного времени энтузиастам помогли бывший тогда председателем Комиссии по культуре Петроградского райсовета, ныне директор Санкт-Петербургского института истории РАН Н. Н. Смирнов и его заместитель Е. Е. Молчанова, которые решили, что славный педагогическими традициями с начала XX в. район должен поддержать акт консервативного новаторства. Они обратились с этим к известному археологу и историку археологии Г. С. Лебедеву, входившему в аналогичную городскую комиссию, и нашли у него энергичную поддержку.

В итоге 19 января 1991 г. был достигнут успех: председатель Ленсовета А. А. Собчак, расположенный к идее новой школы, согласился на выделение новому учебному заведению здания на углу Малого проспекта (тогда еще проспект Щорса) и улицы Красного Курсанта. Одновременно было принято решение поддержать вальдорфскую школу, которая вскоре выехала из этого здания. Впрочем, событие, вытекающее из этих согласований, опять откладывалось – школа всё не получала ключей от своего здания. Летом 1991 г. А. Ю. Русаков и С. В. Бурячко опять пришли к Александру Александровичу за помощью, и он бросил на весы живой истории свой академический авторитет и обратился непосредственно к А. А. Собчаку с этим делом, ожидающим уже не решений на бумаге, а прямого действия. Вот каким образом к началу нового учебного 1991 г., через несколько дней после августовского путча, гимназия получила возможность отпраздновать новоселье. Как видим, в этом деле было много заинтересованных и упорных участников, но успех мог и не прийти без авторитета Академии наук и Александра Александровича, который не преминул поддержать людей культуры в их спасительно-смелом предприятии.

Событие это было отрадно и, как теперь понимают многие, весьма значительно, однако даже тогдашние участники вряд ли ожидали, что сторонние люди признают за открытием новой школы чуть ли не всемирно-историческое значение. Между тем не только «Frankfurter Allgemeine Zeitung», но и «New York Times» (номер от 2 сентября 1991 г.) не преминули отразить факт обретения возобновленной, теперь уже петербургской, гимназией собственного «угла» в статьях, помещенных на видном месте. Более того, обе статьи были снабжены крупной фотографией гимназического Триумфа по поводу начала нового учебного года в собственном здании! Считать ли это причудой журналистики? Или примером того, как действуют личные связи? Как бы там ни было, здесь определенно сказался взгляд на солидное образование как на залог цивилизационного развития и культурного успеха.

Давно замечено, что почти все, кто долго и увлеченно исследует какую-нибудь страну или эпоху, вольно и невольно заражаются их ценностями, а иногда и пристрастиями. Вспоминая Александра Александровича, его коллеги по отделу всеобщей истории отмечали, что в этом крупном американисте нередко проступали черты американского характера – потребность в личной свободе, уважение к предприимчивости, напор в действии, наивная и святая вера в победу лучшего. Человек начальственный и некоторым образом государственный, Александр Александрович не только сочувствовал появлению гимназии, но и позже не раз выступал на ее защиту. 21 июня 1995 г. он вместе с мэром А. А. Собчаком вручал во дворе гимназии аттестаты первым выпускникам, а впоследствии приходил на заседания гимназического фонда или на дискуссии по вопросам классического образования. О тех, кто от Античного кабинета, действующего при гимназии и опирающегося на ее выпускников, сумел справиться со старой академической задачей – изданием Альбома по северно-причерноморской эпиграфике (CIRB—Album, 2004 г.), Александр Александрович сложил такое слово: «Эти молодые люди способны вдохнуть жизнь в камни».

Классическую гимназию устроители понимали как соединение математики с историей и пристальное изучение иностранных языков, включая древние, которые позволяют заглянуть в иную цивилизацию, чтобы более емко и критично воспринимать свою. Александр Александрович трезво понимал, что дело в способности к движению, а не в мечтаниях о прорыве; что сила в новизне, а не в речах про инновации; в личных способностях и энергии, а не в знаках управляемости. В расположении Александра Александровича к классической школе сказалось его уважение к традиции, к тому, что проверено веками. Шло это и от семьи, из которой он происходил: отец его был крупный ученый, палеонтолог и геолог, в свое время окончивший славную в анналах педагогического Петербурга гимназию Карла Мая. В поддержке школы, которая отвечала бы образовательным потребностям обновленной России, пожалуй, больше, чем где-нибудь, обнаружилась главная доблесть Александра Александровича: бережное отношение к культуре и деятельный оптимизм – установка столь же умная, сколь и благородная, ибо готова защищать хрупкое и ценное.

С. А. Исаев. Академик А. А. Фурсенко и Центр поиска и поддержки талантов «Интеллект» (1992–1996 гг.)

Александр Александрович Фурсенко постоянно думал о будущем российской науки и бизнеса. Подготовка кадров – молодого пополнения научной и бизнес-элиты – всегда была в поле его внимания. Санкт-Петербургская классическая гимназия – наиболее успешный и зримый результат этой его заботы. Но были и другие, менее успешные. Об одном из таких начинаний я хочу поделиться личными воспоминаниями.[18] Весной 1992 г. Александр Александрович предложил мне поработать с одаренными школьниками в какой-то вновь создаваемой структуре и я согласился. Проект этот «продержался» четыре года, и на протяжении трех лет я в нем более или менее активно работал и наблюдал изнутри то, что происходило в нем и с ним.

В полдень 15 июня 1992 г. у входа в здание восточного и филологического факультетов Санкт-Петербургского университета я впервые встретился и познакомился с инициаторами создания Центра: супругами Тарантовыми – Любовью Борисовной и Юрием Анатольевичем.[19] В ходе долгой беседы под деревьями уже на внутренней территории университета (куда сейчас посторонних не пускают) они объяснили мне свой замысел. Александр Александрович позже добавил к этому объяснению важные штрихи.

Проблема, которую призван был решить Центр, выглядела следующим образом. Среди оканчивающих школу было немало талантливых ребят, происходивших из семей небогатых: научных сотрудников, учителей, врачей, инженеров. А в вузах процветал блат. Им было сложно туда пробиться. Тогда как лучшие специалисты в вузах были заинтересованы, естественно, в одаренных студентах. Центр поиска и поддержки талантов «Интеллект» брал на себя функции посредника между выпускниками школ (и их родителями), с одной стороны, и людьми науки – с другой, с тем чтобы и вузу помочь обрести своего абитуриента, и выпускнику школы помочь попасть именно в самый для него подходящий вуз.

Алгоритм решения проблемы был предложен следующий. По каналам социальной рекламы родителям детей, поступавших в 1992 г. в 11-е классы школ Санкт-Петербурга, предлагали приводить их на бесплатное тестирование. Те, кто показывал высокий результат, затем приглашались на бесплатные занятия по выбранной ими специальности с преподавателями университета и сотрудниками различных институтов Академии наук. Кроме лекций планировались семинары с ученическими докладами, конференции, а также зимняя и летняя школы на базе университетского городка в Петергофе. В процессе такого общения преподаватели должны были присмотреться к своим воспитанникам и тем, на кого «положат глаз», облегчить процесс поступления (между собой мы это называли «белый блат»). Финансировали всё это совместно университет, газета «Невское время» и спонсоры из числа бизнесменов.

Думаю, что Александр Александрович видел в «Интеллекте» проект, аналогичный программе «Великого общества», которая связана с именем Линдона Джонсона. При всей разнице в масштабе обе программы были направлены на то, чтобы выявить и направить на обучение талантливую молодежь из небогатых семей.

Александр Александрович уговаривал ярких лекторов из числа ведущих ученых-гуманитариев почитать школьникам лекционные курсы или хотя бы прочесть отдельные лекции. Именно таким образом были привлечены к участию в проекте академик Александр Михайлович Панченко (1937–2002), Борис Валентинович Аверин, Сергей Акимович Кибальник и другие. Александр Александрович бывал на конференциях «Интеллекта», много и заинтересованно общался с выпускниками весной 1993 г., когда для них был устроен прием в редакции газеты «Невское время». Поскольку зимняя и летняя школы длились по неделе каждая, мне приходилось пропускать по два институтских присутствия. Я в таких случаях даже не отпрашивался, а просто извещал Александра Александровича, что участие в проекте, в который он меня направил, требует этой жертвы. И он меня без возражений отпускал.