Феликс Юсупов - Загадка убийства Распутина. Записки князя Юсупова Страница 5

Стоит заметить, что Феликс Феликсович Юсупов-младший приходился племянником председателю IV Государственной Думы М.В. Родзянко (1859–1924).

Княгиня Зинаида Николаевна Юсупова была дочерью почетного опекуна, гофмейстера князя Николая Борисовича Юсупова (1831–1891) от брака с графиней Татьяной Александровной Рибопьер (1828–1879). О своей матери Феликс Юсупов-младший писал: «Моя мать была очаровательна. Со стройной талией, тонкая, грациозная, с очень темными волосами, смуглым цветом лица и голубыми глазами, блестящими, как звезды. Она была не только умна, образованна, артистична, но исполнена самой обаятельной, сердечной доброты. Ничто не могло сопротивляться ее очарованию. Далекая от того, чтобы тщеславиться своей необычайной одаренностью, она была сама скромность и простота. <…>

Всюду, где появлялась мать, она приносила свет, ее взгляд сиял добротой и кротостью. Она одевалась со сдержанной элегантностью, не любила украшений и, хотя располагала лучшими в мире, появлялась в них только в особых обстоятельствах»[7].

Княгиню Зинаиду Юсупову давно привечали в Царской семье. В дневнике императора Николая II от 17 апреля 1898 г. имеется запись: «Собирали первые голубые цветы в Баболове и оттуда пришли домой пешком. Княгиня Юсупова пила с нами чай»[8].

О чарующем внешнем облике княгини можно судить по портрету известного художника В.А. Серова (1865–1911), который запечатлел ее в 1902 г., а также ее младшего сына в 1904 г. и всю семью.

Князь императорской крови Гавриил Константинович (1887–1955) в своих воспоминаниях отмечал: «Ее драгоценности равнялись по богатству, разнообразию и красоте драгоценностям Императриц»[9].

Среди фамильных драгоценностей Юсуповых был бриллиант «Полярная звезда», диадема неаполитанской королевы, серьги французской королевы Марии Антуанетты и одна из знаменитых жемчужин «Перегрина», принадлежавшая некогда испанскому королю Филиппу II. С этой жемчужиной княгиня редко расставалась и даже изображена с ней на всех портретах.

Княгиня Зинаида Николаевна Юсупова, графиня Сумарокова-Эльстон являлась щедрой меценаткой. Как и многие дамы ее круга, она занималась благотворительностью, состояла в многочисленных обществах. В частности, она благотворительница, помощница попечительницы 1-й Васильевской школы Императорского женского патриотического общества в Санкт-Петербурге, помощница попечительницы петербургского приюта «В память 19 февраля 1861 года». Председательница Общества попечения об улучшении быта питомцев обоего пола Императорского Санкт-Петербургского воспитательного дома. Она нередко помогала материально Елизаветинскому и Круповскому приютам, Ялтинской женской гимназии. Она была близкой подругой великой княгини Елизаветы Федоровны (1864–1918). Подмосковные имения Юсуповых в Архангельском и великого князя Сергея Александровича (1857–1905) в Ильинском находились рядом.

Семья Юсуповых старалась быть в центре внимания и продолжала поддерживать связи с Царской семьей. Так, например, в дневнике императора Николая II от 8 февраля 1900 г. имеется запись: «После раннего обеда поехали в Александровский театр, где итальянец Сальвини играл “Отелло” с нашими. Оттуда отправились на бал к Юсуповым. Ужин был накрыт для нас в их театре – это было очень красиво. Вернулись домой после 3 часов»[10].

Княгиня З.Н. Юсупова могла бы стать хозяйкой политического салона – ее острый ум и прозорливость были общеизвестны и ценимы многими. Красота и сценическая одаренность позволили бы ей быть актрисой – К.С. Станиславский восхищался ее игрой на любительской сцене. Отзывы о ней современников, людей, разных по складу ума и характеру, были, как правило, восторженны.

Великий князь Александр Михайлович (1866–1933), друг царя с детства Сандро, писал в эмигрантских воспоминаниях о свекрови своей дочери:

«Княгиня Зинаида Юсупова часто делила наше общество во время наших пикников и увеселений. Наша дружба началась еще в семидесятых годах, в С.-Петербурге, когда мы по воскресеньям катались вместе на коньках. Женщина редкой красоты и глубокой духовной культуры, она мужественно переносила тяготы своего громадного состояния, жертвуя миллионы на дела благотворительности и стараясь облегчить человеческую нужду. Она вышла замуж за несколько лет до моей свадьбы и приехала в Ай-Тодор в сопровождении своего красавца сына Феликса. Тогда я не предполагал, что восемнадцать лет спустя моя маленькая Ирина будет его женой»[11].

Царская чета обычно во время визитов в Москву не забывала посещать семейство князей Юсуповых в их усадьбе «Архангельское». Император Николай II в дневниковой записи от 20 апреля 1900 г. зафиксировал: «В 4 1/2 поехали к Юсуповым. Они нам показали свой красивый дом, часть которого сделана в старинном русском стиле. После чаю вернулись к себе в 6 1/2. Обедали у д. Сергея и Эллы»[12].

Взаимные визиты царской четы и семейства Юсуповых происходили и в последующие годы. В дневнике Государя некоторые из них нашли отражение. Так, например, имеются записи от 27 октября 1902 г. в Ливадии: «Замечательно ясный день, ни одного облачка. Немного погулял утром. К обедне кроме обычных воскресных гостей приехали Юсуповы и Мальцев. Играли в теннис много и долго. Пили чай там же. Занимался. После обеда прежнее препровождение времени за картами»[13]. Вот еще одна запись от 23 января 1903 г.: «Обедала Стана в 7 1/4. В 9 1/4 поехали к Юсуповым. У них был спектакль в их красивом театре – итальянская опера. Затем ужинали в большой зале и осмотрели нижний этаж. Вернулись в 2 часа»[14].

Однако не все было так гладко и спокойно в нашем Отечестве. Страна переживала и лихие времена. Так, например, официальный периодический орган «Правительственный Вестник» 6 января 1905 г. опубликовал сообщение:

«Сегодня, 6-го января, во время водосвятия на Неве, в Высочайшем присутствии, при производстве установленного салюта произошел несчастный случай. Одним из орудий расположенных близ Биржи батарей был произведен, вместо холостого, выстрел картечью. Пули попали в помост у Иордани и на набережную, а также в фасад Зимнего Дворца, в четырех окнах которого ими разбиты стекла. Ранен один нижний чин С.-Петербургской городской полиции. Других несчастий с людьми, насколько это до сих пор выяснилось, не было. Следствие производится».

Фамилия пострадавшего полицейского в газетах не сообщалась. Однако по странному, как бы мистическому совпадению она оказалось такой же, как у российского императора, т. е. Романов. Через три дня после этого происшествия произошла настоящая трагедия, потрясшая всю державу до самого основания. Великий князь Андрей Владимирович (1879–1956) записал в дневнике: