Короткие истории долгого полугода - Владислав Март Страница 5

из роддома и выполнил несколько пустяковых поручений жены, справился и стал ждать далее остальных счастливых моментов. Какие-то приготовления, вроде принесённого древнего пластикового таза, были уже сделаны. Пелёнки лежали где-то на своих местах. От меня ничего не требовалось, я был спокоен. Состояние моё прекрасно поддерживалось тем, что родителей, к которым мы недавно переехали, дома не было. Все работали и тоже, я надеюсь, не волновались ни о чём. Я не устроил истерик под окнами роддома, зачем, ведь уже держал дочку на руках, не разрисовал машину благодарностями, типа «еду за дочкой», машины у нас не было. Комната, откуда мы вчера поздним вечером уехали в роддом, была немного захламлена вещами, но всё как будто было на местах и пригодится вот-вот. Уже появились у меня первые фотографии, уже имел я доказательства отцовства. Волновался за жену и не волновался за общее будущее. Все следующие дни рождения дочери мы старались делать что-то особенное. Иногда копировали лучшие примеры из кино и от знакомых, например, детский праздник в кафе-боулинге. Часто придумывали что-то сами, всегда дарили какие-то невероятные подарки. Что-то чего не было в детстве у нас, какие-то чудеса техники. Но как бы ни были наши первые подарки дороги и выбраны с любовью и искренностью, мне запомнился навсегда подарок тёти Оли на 1 год дочки. Это был довольно большой для её роста дочкм енот, мягкий, рыже-коричнево-бело-чёрный, с вполне узнаваемым енотством в нём. С полосками и типичным хвостом. Енот спал с Дашей много лет и жив-здоров до сих пор, не смотря на семнадцать лет проживания множества котов и собаки, праздники и будни. Енот всё так же часто спит с дочкой. Сейчас он ответственен за её сон в Смоленске, на нашей последней немосковской квартире. Он чуть подсдулся, свалялся, на фоне ребёнка стал небольшим, компактным даже. Но он навсегда будет связан с радостями первых лет и каким-то неуловимым способом с тем первым розовым цветом личика, морщинками и большими глазами из белой обёртки, первой одежды человека. То была зима, когда я стал папой.* * *

Нынче симптомы весны проявились внезапно, как внезапно свои дети начинают ходить, а чужие рожать. Выход с псом на утреннюю прогулку произошёл в абсолютной светлоте, без намёка на мрак зимней ночи. Все серые городские вороны и чёрные лесные вороны организовались в пары, а пары организовались в концессии. Стали ходить по снегу туда-сюда подбирая и бросая веточки, летать над лесом и домами аррркая и выполняя парные фигуры пилотажа. Лес у Абабурово перестал быть немым, наполнился звуками синиц, паданием шишек от ветра и сваливанием снега там, где пробежала белка. Белое с пешеходных дорожек во дворах исчезло. Многонедельные усилия дворников вдруг в один день стали успехом и среди огромных сугробов родились чёрные асфальтовые дорожки. Показалось, судя по глубине проходов по ним меж куч снега и льда, что зима была многолетней. Слои снега как радуга разделялись на тона и как годовые кольца деревьев были немного неравномерными. Я заменил зимнюю куртку на осеннюю, временно, на пару дней, пока супруга отнесёт в ремонт, но вышло так, что и в осенней оказалось мне тепло. Утром при работе за компьютером я не включил свет в комнате, солнца оказалось достаточно. На всём что только можно представить появились сосульки. Этот комплекс малых признаков весны проявился в самом начале февраля и человеку пожившему, очевидно, что как бы теперь не хлестал ветер, не буксовала машина, не мёрзли руки без перчаток, весна стоит в двух шагах. Ждём ещё снега и большого минуса, но война уже проиграла, зима всё понимает. Утки, что не улетали с тёплых прудов ждут уток, что прилетят из тёплых краёв. Пёс Альбус выдал наружу пух, что прятал под шерстью с осени и оставляет за собой след как паук, как рваная подушка, разбрасывая тонкие пушинки и волосинки. Скрученный спиралью бамбук из «Икеи» направил свой одинокий бледно-зелёный лист к холодному стеклу. А я бросил в стирку тёплые носки и, может быть, они не вернутся в ротацию и перекочуют сразу к дальней стенке ящика с носками до новой зимы.

* * *

Английский как бесконечный мультсериал. Новый год я решил посвятить прогрессу в этом языке. Прошлый прошёл как год «испанский» и завершился первыми полевыми испытаниями на Кубе. Текущий год станет в моей голове годом апгрейда основного инструмента для познания мира и улучшения моих рабочих компетенций – годом улучшением английского. Я обратился к истокам, моей последней учительнице, в группе которой я готовился к переходу на московскую работу, где впервые в жизни, после больницы, НИИ и университета английский действительно был важен. Ольга не изменилась, всё также со всеми своими знаниями и сертификатами прозибает в Смоленске и отрицает, что таким открытым миру как она, давно пора открыться и влиться физически в этот мир на постоянку, а не только в отпуске. Переехать в какую-нибудь столицу и точно так же учить языку только более замороченных людей и за большую плату. А там глядишь и все остальные аспекты наладятся: книжный клуб, тверк, адекватные друзья. Иначе будет расти число кошек в доме и несоответствие внутреннего мира и улицы Кирова за окном. Любимое, впрочем, дело, устраивать чужую жизнь. Русская народная мысленная игра. Как хлопок одной ладонью на Востоке, так у россиян – объясни, как именно неправильно живёт другой человек. Мы начали удалённо заниматься. Забавно, до того я сосватал к ней на занятия нескольких коллег с работы и совсем не думал, что вернусь и сам. Никогда не говори никогда, сиквел. Все кроме одного коллеги, забросили занятия с ней по похожим причинам. Она слишком много даёт английского. И этот английский совсем не похож на рабочий, знакомый, школьный, ни на какой. Этот гэп-дисбаланс ставит любого в положение новичка и не позволяет принять этот новый мир. Я понимал, что Ольга, это скорее курс анти-бизнес английского, но всё же выбрал эту опцию. Я свободно читаю потоки про социальные проблемы в эпоху пандемии или медицинские статьи, но с Ольгой всё равно не получается блистать. Я реально узнаю что-то новое каждое занятие. Казалось бы, восхитительно. Но, как учила мама Тириона Ланистера, слушать людей надо начинать со слова «но». Преподаватель даёт чрезвычайно разнонаправленный материал, не повторяет пройденное и слишком много говорит сама. Такая как бы дружеская беседа, часто выходящая за рамки обговоренного времени, не запихивает знания, а заставляет напрягаться и понимать, что ещё многому нужно учиться. Учитель не идёт на поводу у ученика,