Афанасий Белобородов - Всегда в бою Страница 5

Местность, где нам предстояло вести боевые действия, была выгодной для противника. Фашисты занимали господствующие высоты по западному берегу Озерны. С этих высот и с колокольни в селе Михайловское их наблюдатели просматривали не только значительную часть обороны нашего полка, но и его тылы вплоть до деревни Сафониха, в которой расположились штаб полка и оперативная группа управления дивизии.

Утром 2 ноября вражеская артиллерия обстреляла Сафониху и даже отдельные повозки с боеприпасами и полевые кухни, направлявшиеся к передовой. Ответный огонь гаубичных дивизионов майора Б. С. Покрышкина принудил замолчать батарею противника. Для того чтобы улучшить обзор с нашего низкого берега, артиллеристы 210-го гаубичного полка устроили наблюдательные пункты на вершинах деревьев.

В течение дня короткие артиллерийские дуэли вспыхивали то здесь, то там. Постукивали пулеметы. Мелкими группами и в одиночку налетали "юнкерсы" и "мессершмитты". Но активных боевых действий не было. Видимо, гитлеровское командование накапливало силы для нового наступления.

Поздно вечером я доложил в штаб армии, что нам удалось восстановить проводную связь с левым соседом - 144-й дивизией, и мы договорились о взаимодействии.

Генерал Малинин передал приказ командарма: утром 3 ноября нам с Бронниковым прибыть в штаб армии.

Едва рассвело, мы выехали на "эмке", которая уже приобрела фронтовой вид побывала под огнем фашистских истребителей, получила несколько пулевых пробоин. Ночью подморозило, проселочная дорога стала жесткой, и машина на хорошей скорости проскочила до Волоколамского шоссе.

Штаб 16-й армии размещался не в самом селе Ново-Петровское, а поблизости, в деревне Устиновка. В просторной избе, разделенной надвое дощатой перегородкой, нас принял начальник штаба генерал-майор М. С. Малинин. Непрерывно звонили телефоны, он выслушивал доклады, отдавал распоряжения. Упомянул кавалерийскую группу Доватора и уже знакомую нам 27-ю танковую бригаду. Мы поняли, что в армии происходит перегруппировка войск.

Начальник штаба, просмотрев ведомость боевого и личного состава нашей дивизии, встал, распахнул дверь в другую половину избы:

- Прошу к командарму!

Мы вошли. Крутолобый полный человек сидел за столом, что-то быстро писал в блокноте. И хотя на гимнастерке имел он отличительные знаки бригадного комиссара, вид у него был штатский. "Из запаса", - догадался я.

Спиной к нам, у окна, стоял высокий военный - прямо развернутые плечи, аккуратно стриженный затылок. Он вытирал лицо влажным полотенцем, очевидно после бритья: на столе стоял бритвенный прибор.

Генерал обернулся к нам. Взгляд спокойный, дружелюбный. Казалось, Константин Константинович мало в чем изменился. Впрочем, тогда, в двадцать девятом, я видел его раза два-три, да и то мельком. А запомнил - героя гражданской войны нельзя было не запомнить. Не скрою, мы восхищались комбригом. Безукоризненная выправка, амуниция сидела на нем как влитая, сам сдержан - ни единого лишнего жеста. Не любил, как говорится, быть на виду и тем не менее привлекал к себе внимание окружающих. Чувствовалась в нем большая внутренняя сила.

И вот новая встреча.

- Командир семьдесят восьмой дивизии полковник Белобородов и комиссар дивизии полковой комиссар Бронников, - представил нас командарму генерал Малинин.

- Здравствуйте, товарищи! - сказал командарм. - С переднего края?

Кратко докладываю о первых боевых действиях 258-го полка, о наших мероприятиях на левом фланге. К. К. Рокоссовский слушал внимательно, не перебивал. Он сделал несколько замечаний. Они касались противотанковой обороны. Запомнилась фраза: "Выбить у немца танки - главная наша задача".

- Завтра мы начинаем частную наступательную операцию, сказал командарм. Сейчас этим и займемся.

И, обращаясь к бригадному комиссару (им оказался корреспондент "Правды" писатель В. П. Ставский), продолжил разговор, прерванный, видимо, нашим появлением.

- Это бывает, Владимир Петрович. Бывает, что робкий поэт пишет мужественные стихи, а неопрятный инженер изобретает совершеннейший механизм. Вы, конечно, правы, внешний вид человека нередко противоречит содержанию его творчества. Однако есть область творчества, существует профессия, где подобная двойственность исключена. Это наша профессия, военная. У нас господствует железный закон: делай, как я. В нем нет мелочей. Он начинается с начищенных пуговиц... Делай, как я, говорит командир. Умей стрелять, как я. Умей думать в бою, как я. Умей побеждать, как я. И наконец, если пришел твой последний час, умей встретить его, как я... Верно говорю, комдив?

- Верно! - не по-уставному ответил я, пораженный крепкой формулировкой этой мысли.

- Вы, вижу, не новичок на фронте, - сказал он.

- Второй день, товарищ командующий.

- А где заслужили орден?

- Под Чжалайнором. В двадцать девятом.

- Понятно, - кивнул он и обернулся к вошедшему в комнату адъютанту: Распорядитесь приготовить чай товарищам. Да покрепче. Сибиряки в этом знают толк. А вы, - он снова обратился к нам с Бронниковым, - тем временем доложите о дивизии.

Я доложил, что 78-я стрелковая дивизия укомплектована полностью - 14 тысяч человек личного состава; в ее частях 870 коммунистов и 5000 комсомольцев; настрой у людей боевой, моральный дух исключительно высок. Только за последние дни, в пути с Дальнего Востока к Москве, в партийные организации поступило около 300 заявлений о вступлении в партию. Личный состав дивизии красноармейцы и сержанты в подавляющем большинстве старослужащие. Это сибиряки, уральцы, дальневосточники. Начсостав - до командиров рот включительно - имеет командный стаж от трех лет и выше. Артиллерия дивизии состоит из двух полков - легкого и гаубичного, трех отдельных дивизионов противотанкового, зенитного и минометного. Всего насчитывается свыше 130 артиллерийских и 60 минометных стволов. Кроме легкой полевой артиллерии имеется 12 тяжелых гаубиц. В разведывательном батальоне - 23 легких танка, в автопарке дивизии - 450 машин.

- Ай да сибиряки! - улыбнулся командарм. - Вот уж одолжили так одолжили... Ваша дивизия - это же половина всей моей армии. Прошу к карте!

Оперативная карта была испещрена карандашными пометками - кружками, стрелками, флажками, цифрами. Синим карандашом изображены части противника, красным - наши.

- "Флажки"! - заметил генерал Рокоссовский. - Их у меня избыток.

Флажком на штабной карте обычно обозначали ту или иную часть с ее номером. Однако полностью ли она укомплектована, людьми и техникой, флажок, разумеется, не расскажет. В те дни бывало и так, что по флажку - это полк, а фактически в нем батальон или даже рота. Именно эти "флажки" и имел в виду командарм, когда сказал: "Их у меня избыток".